приятный мужчина… Он уже умер? А теперь скончался и его сын? Тот, что собирался жениться на Анфисе и умер? Ну надо же, как тесен мир! Надо будет позвонить Гликерии Карповне, принести ей свои соболезнования. Теперь мы с ней, словно сестры. Обе потеряли своих сыновей, обе одиноки, бедны и несчастны. Диктуйте мне телефон моей подруги по несчастью.
И вернув трубку на место, Кира сказала своей подруге:
– Вот увидишь, если Галина Павловна заявится завтра на поминки, значит, она в курсе того, кто покупал у ее сына его работы. Я ей позвонила для проверки.
– Она и так могла бы прийти. По-родственному.
– Без приглашения и уведомления, не выдумывай, нипочем бы не пришла. Она не так глупа, чтобы показать, что в курсе того, что происходит.
– А теперь?
– После моего звонка она уже не упустит такой отличный шанс подобраться поближе к драгоценным картинам своего сына. Те три, которые у нее имелись, она уже продала. За последнюю деньги должна получить огромные. А аппетит, как известно, приходит во время еды.
Леся лишь покачала головой. Ее подруга задумала что-то грандиозное, в этом она не сомневалась. Вот только что именно?
После звонка Галине Павловне Кира отправилась к следователю Фокину, закрылась с ним в кабинете и о чем-то беседовала без малого целый час. По прошествии этого времени из-за дверей вышел бледный и крайне озабоченный Фокин, который тут же помчался к своему начальству. А следом из кабинета следователя вышла сияющая и улыбающаяся Кира.
– Все в порядке, – подмигнула она Лесе. – Силовая поддержка будет нам с тобой обеспечена. Теперь главное, чтобы преступник нанес свой удар. Иначе у Фокина будут неприятности по службе, а у нас… а у нас будут тоже неприятности.
Но говоря это, Кира еще не подозревала, что преступник уже сделал следующий ход. И ход этот оказался совсем не таким, как предвидела Кира.
Василий несколько раз засыпал и просыпался. Что-то не давало ему полностью расслабиться и отключиться. Вроде бы охранник ему попался надежный, деловитый и неболтливый. Но Василия все равно что-то тревожило. Вот и в этот раз, не успев задремать, он открыл глаза, словно от толчка. Во сне ему привиделась бабушка Анфисы. Она была разгневана. И ее седые волосы развевались вокруг ее лица, словно их трепали порыва сильного ветра.
– Проспал! – гневно восклицала Виллина, глядя Василию, казалось, в самую душу. – Кому доверился! Врагу самому страшному доверился! Обвел он тебя вокруг пальца! Глаза бы мои на тебя не глядели, дурак! Суженую свою проспал! Судьбу свою потерял! Эх ты!
Сновидение было таким ярким и страшным, что Василий тут же вскочил на ноги и диким взглядом обвел палату. Вроде бы все было в порядке. Вот только возле Анфисы суетился новый охранник, присланный следователем Фокиным. Раньше Василий не стал бы реагировать так бурно, но под воздействием страшного сна нервы у него сдали, и он подскочил к парню одним прыжком.
– Эй, ты что тут делаешь?
Охранник охнул и выронил из рук что-то маленькое и блестящее. Это, а еще то, что вид у охранника был испуганный и ошарашенный, словно Василий поймал его за чем-то противозаконным, чем заниматься он был совсем не должен, заставило жениха Анфисы взъерошиться еще больше.
– Это что у тебя упало? Покажи! – потребовал он.
– Да что ты, что ты… – попытался успокоить его новый охранник. – Это так… ерунда. Ложись, спи. Все в порядке.
Но теперь Василий был твердо уверен, что ничего как раз-таки не в порядке. Он наклонился к упавшему на пол предмету, охранник в точности повторил его движение, и оба мужчины столкнулись лбами.
– Ох!
От неожиданности Василий схватился за лоб. Это дало противнику секундное преимущество. Оно было совсем крохотным, но и его хватило охраннику, чтобы поднять с пола то, что он уронил. Это был тонкий шприц. Не тратя времени на объяснения, охранник резким движением воткнул игру прямо в шею Василия, которую тот неосторожно подставил врагу.
– Достали вы меня! – прошипел он в лицо Василия. – То одна заявится, то другая припрется. Капельницы, зонды, микстуры. Ты тут сидишь безвылазно! Если с ней не получается, на тебе душу отведу. Да оно и неплохо. Сдохнешь сам, а уж как твою суку добить, я придумаю!
С этими словами лжеохранник быстрым шагом вышел из палаты. А Василий начал медленно оседать на пол. На него накатила странная эйфория. Все ему теперь было по барабану. Он понимал, что происходит что-то неладное, но от этого неладного ему делалось так здорово, что звать никого не хотелось. Да он бы и не смог открыть рот, потому что тело вдруг перестало ему повиноваться.
Василий устроился на полу прямо возле кровати Анфисы. И последней его мыслью было то, что умрут они хоть и не в одно время, но, похоже, в одном месте. И тут сознание Василия отключилось. И он не видел ни доброй старушки нянечки, зашедшей, чтобы проверить полюбившегося ей парня, ни суматохи, которая в один миг поднялась в больнице.
Подруги приехали к себе домой, чувствуя приятную усталость в ногах и всем теле. Хлопотливое дело подходило к концу. Завтра противный нотариус Рогожкин должен был попасться в расставленную для него ловушку.
– Только бы рамки успели сделать в срок! – озабоченно повторяла Леся.
– Ты смеешься? За такие деньги и чтобы не сделали?
Кира была уверена в успехе завтрашней операции. Раз картины Пети Иванова стоили так дорого, а у Кеши ими был забит весь дом, становилось ясным, почему скупой Рогожкин выделил для себя любимого деньги на покупку новенького «Мерседеса». От своих махинаций с завещанием Кеши он планировал получить такой доход, что и репутацией рискнуть не грех.
– У Кешки в квартире только на стенах висело не меньше двух десятков полотен. А были, наверное, где-то и еще. Представляешь, даже если каждое продать за сто тысяч евро? Это уже получается больше двух миллионов.
– А если не продавать, а придержать, то со временем картины еще больше подрастут в цене.
– Невероятное богатство!
– Сказочное!
После этого пришел черед и других действующих персонажей. Подруги обсудили и их тоже.
– Анфиса просто пешка в игре нотариуса.
– Конечно. Она при смерти, а завещание ее уже лежит у Рогожкина в столе.
Тот факт, что завещание было оформлено не на самого Рогожкина, а на некоего гражданина Короткова, дела не менял. Ушлый нотариус, съевший собаку на делах о наследстве, отлично понимал, что стать наследником убитой женщины – это навлечь подозрение на самого себя. Значит, требовалось какое-то подставное лицо, и этим самым лицом и стал Коротков.
– Это очередная пешка в руках коварного Рогожкина, – пренебрежительно отмахнулась Кира. – Все дело затеял жадный нотариус, когда пронюхал, что картины его дальнего родственника Пети Иванова нынче стоят целое состояние!
Как об этом прознал Рогожкин, подруг не очень интересовало. Они уже поняли, кто стоит за гибелью Кеши и нападениями на Анфису. И стоило подругам подумать про Анфису, как раздался телефонный звонок. Тревожно переглянувшись с подругой, Леся первой взяла трубку.
– Да, здравствуйте, Иван Сергеевич.
Услышав имя следователя, Кира еще больше насторожилась. Что ему нужно от подруг в столь поздний час? А когда Леся, выслушав следователя, сдавленно охнула, Кира поняла, сбылись самые скверные ее подозрения. Что-то опять случилось, и что-то весьма нехорошее.
– Что? – подскочила она к Лесе. – Что произошло?
Но Леся лишь отворачивалась от нее, отмахивалась и не желала ничего объяснять.
– А как сама Анфиса? – допытывалась она у следователя. – С ней что? А-а-а… она по-прежнему в коме. Ну, ладно… Держите нас в курсе дела, хорошо?
И повесив трубку, она наконец повернулась к нетерпеливо ожидающей подруге и сказала:
