– Ой! У вас обострение остеохондроза! – догадалась Кира. – Вы упали в обморок вовсе не потому, что вспомнили про Петю!

Галина Павловна снова застонала, прикрыв глаза.

– Как вы меня напугали, девочки! – пробормотала она наконец. – Кто вам рассказал про моего бедного сына?

– Кто нам про него рассказал? Да многие рассказывали. Вам их всех перечислить?

– Да, пожалуйста.

– Ваши соседи – Моисеевы. Андрей Семенович и Генриетта Семеновна. Они говорили.

– Ах эти…

– Кстати, они очень обижены на вас за то, что вы пропали из виду и даже ни разу им не позвонили.

Но Галина Павловна отнеслась к этому высказыванию совершенно спокойно.

– Мне было не до них, – равнодушно произнесла она. – Вы должны меня понять, в моей жизни произошла такая драма… Сначала я потеряла мужа, потом младшего сына, потом старшего… Мое собственное здоровье пошатнулось. Мне было не до соседей!

– Погодите… Что же, ваш сын – Тимофей… Он тоже умер?

– Погиб!

– О! И когда?

– Мой Тима погиб в страшные девяностые годы! – с печалью подтвердила Галина Павловна.

– О господи!

Подруги и в самом деле были поражены свалившимися на эту маленькую женщину несчастьями. Сначала один сын, потом другой.

– Как же он погиб?

– Тиму убили конкуренты. В те страшные годы было легко решать свои проблемы за счет заказных убийств. Вот и Тима… Кто-то из конкурентов моего сына заказал его убийство. Обуглившиеся останки Тимофея вместе с тем, что осталось от его машины, были найдены за городом лишь спустя несколько месяцев, когда вскрылись реки и рыбаки зацепили неводом бедного Тимошу!

Подруги сокрушенно молчали. Они не ожидали подобного развития событий. Они-то уже почти свыклись с мыслью, что Анфису пытается спровадить на тот свет ее дядя Тимофей, который опасается, что девушка станет претендовать на наследство своего отца. А теперь вот выясняется, что Тимофей сам мертв. И погиб он уже очень давно.

– Как же вы живете? – невольно ахнула сердобольная Леся, обведя глазами вокруг себя. – Одна?

– Одна, – тихим эхом откликнулась Галина Павловна. – Совсем одна.

– И никто вам не помогает?

– Я привыкла. Сейчас вот спину прихватило, плохо стало. Ни в магазин выбраться, ни еды приготовить. А обычно я справляюсь. Ничего, люди живут и хуже. У меня хотя бы крыша над головой есть.

У подруг даже слезы на глаза навернулись. Бедная женщина! Сколько же ей всего пришлось пережить! И если ее муж умер уже в очень преклонном возрасте, то сыновья погибли ужасной смертью и молодыми!

Впрочем, подругам предстояло выяснить еще одну вещь. И наиболее решительная Кира спросила первой:

– Скажите, а Петя… он ведь тоже погиб?

Галина Павловна пристально посмотрела на подруг.

– Я не могу вам ответить на этот вопрос.

– Почему?

– Не хочу говорить об этом.

– Но почему? Что вас останавливает?

– Эта тема, несмотря на то что прошло много лет, очень болезненна для меня.

Странно, про смерть своего старшего сына Галина Павловна рассказала без утайки и весьма подробно. Что же ее останавливает в случае с Петей? Неужели угрызения совести от того, как она и вся семья поступили с младшим, Петей?

– Петя был моим любимчиком, он был такой замечательный и ласковый ребенок! Тима – тот был совсем другим. Настоящим сорванцом. А вот Петя… Он моя неизбывная боль! Говорить о нем для меня мука!

На лице Галины Павловны проступило настоящее страдание. Подруги почувствовали себя отвратительными гадинами. Но они помнили также и про Анфису, которой продолжает угрожать опасность, про ее еще неродившегося, но уже живого ребенка.

И Леся повторно озвучила просьбу:

– И все же нам необходимо поговорить с вами о судьбе вашего сына Пети.

И видя, что Галина Павловна собирается что-то ей возразить, Леся тут же воскликнула:

– Это очень важно! Поймите! Важно в первую очередь для вас самой!

– Для меня?

– Да, для вас!

– Прежде чем ответить, я должна узнать, с какой именно целью вы интересуетесь судьбой моего сына?

– Видите ли… Мы в некотором роде являемся подругами Анфисы. Даже не подругами, а знакомыми. Но мы заинтересованы в ее судьбе. Сейчас Анфиса находится при смерти. На нее было совершено нападение. И мы хотим узнать, кому могло понадобиться это.

– Кто такая Анфиса?

– Ваша внучка!

На лице Галины Павловны промелькнуло секундное выражение тревоги. Но затем она решительно покачала головой:

– Вы что-то путаете. У меня нет никакой внучки!

– Есть! Ваш сын Петя…

– Мой Петя связался с аморальной, низкой женщиной, которая использовала моего бедного наивного мальчика в своих гнусных целях!

Для своего болезненного состояния Галина Павловна заговорила с неожиданной горячностью. Она даже приняла сидячее положение, чтобы ее слова прозвучали весомей. Трудно было ожидать от столь субтильного создания такой энергии. Но по крайней мере одно подругам стало ясно без долгих разъяснений – свою невестку Милу мать Пети люто ненавидела. И эта ненависть осталась с ней, даже спустя долгие годы.

– Она жила за его счет, пользовалась его талантом! А когда он умер… Она даже не соизволила выразить мне соболезнования!

– Наверное, потому что к этому времени она была занята воспитанием вашей внучки! И делала она это в доме своей матери, в Тарасовке, куда ей пришлось вернуться с грудным младенцем!

– Эта девочка, которая родилась якобы от моего сына, никак не могла быть дочерью Пети.

– Почему?

– Мой сын совершенно не интересовался женщинами. Он вообще ничем не интересовался, кроме своих картин. Они заменяли ему даже меня, что там говорить про какую-то Милу.

Однако Галина Павловна была неплохо осведомлена о том, с кем и как долго жил ее сын. Да и как иначе? Ведь она обожала обоих своих мальчиков. А к младшему болезненному и странному Петеньке, наверное, испытывала еще и жалость.

Да, она отселила его от себя по требованию старшего сына, но продолжала посещать Петю. Хотя бы до того момента, как в комнате на Новгородской улице появилась Мила.

– Эта Мила – колдовское семя! В свое время я навела справки о личности этой особы. И я узнала, что она нигде не работала, занималась приворотами и прочими непотребными вещами. Можете себе представить, мой сын стал жить с какой-то шарлатанкой! И надо же такому случиться, что именно в тот период времени его картины наконец стали покупать! Если бы я могла это предвидеть заранее, никогда бы не впустила эту Милу в жизнь Пети. Ведь все полученные за картины деньги он тратил на эту дрянь и ее ублюдочного ребенка!

– Как вы можете такое говорить? Мила любила вашего сына.