— Не знаю. Может быть.

— Это хорошо, именно такой ответ мне и был нужен. Я сейчас уезжаю, когда вернусь, сразу вас отвезу домой. Но возможно, вам придется здесь провести и ночь, все будет зависеть от Феликса.

— Это будет зависеть не от него, а от того. Сколько вы станете денег у него требовать.

— Я у него вообще не буду требовать денег. В третий раз вам это говорю.

— А что же вам нужно?

— Позже скажу, а может быть, и нет. Это будет зависеть от того, захочу я еще больше испортить ваши отношения или нет.

— Значит, их можно испортить еще больше?

— Нет, если он окажется человеком порядочным, хотя я в этом сомневаюсь, потому что давно уже знаю его.

— Зачем вам нужно ссорить меня с ним? Может быть, вы его дочь?

— Нет. У меня было целых два отца, но ни один из них Феликсом не был. Все, я уезжаю, вернусь — поговорим. Там, в холодильнике, все есть, чтобы можно было прожить двое суток. Даже «Чаппи» и «Педигри», которые так любит «мой Геночка».

— А где ваш Геночка? Он меня будет охранять?

Я хотела сказать, что никакого «Геночки» в природе не существует, но удержалась от этого.

— Да, — сказала я. — Но не пытайтесь его разжалобить, он вас не услышит.

— Он что, глухонемой? — с небольшой издевкой спросила Туся.

— Вы угадали, и давайте не будем больше об этом.

— А если я захочу в туалет?

— Там это тоже есть, только уже не в холодильнике. Все найдете.

— А почему вы сказали, что здесь всего на двое суток?

Вы что, на двое суток уезжаете?

— Нет, я же сказала, что скоро вернусь. А на двое суток это так, на всякий случай.

— А если с вами что-то случится? А если вы попадете в аварию на дороге?

— Через два дня сюда должна приехать хозяйка этой дачи.

Но вы надейтесь на лучшее. Кстати, тоже на всякий случай — хозяйка дачи ничего не знает, она считает, что я здесь со своим любовником, точнее, с любовницей.

— А вы говорили, что можете продержать меня здесь и неделю, и две.

— Ну, Наташа, что я должна была еще сказать?

— Постарайтесь не задерживаться, А еще постарайтесь не слишком много требовать от Феликса. В конце концов предел есть у каждого человека.

— Все, Наташа, я поехала. Телевизор работает, есть несколько книг, я не знаю, что вы любите, поэтому положила разные. До встречи.

Я вышла из дома, закрыла входную дверь на ключ и забралась в машину. Неприятное чувство у меня на душе прошло, и я очень благодарна была Наташе за то, что она не плакала, не ругалась, не жаловалась.

Я вошла в вестибюль метро и направилась к телефонам-автоматам. Набрала номер сотового телефона Феликса.

— Да, говорите, — услышала я его недовольный голос.

— Феликс, это Маша.

— Что у тебя еще?

— Феликс, ты так разговариваешь, как будто ты мне нужен больше, чем я тебе.

— Я вообще тебя знать не хочу.

— Не надо обманывать ни меня, ни себя.

— Я никого никогда не обманываю.

А может быть, он действительно считает, что никого никогда не обманывает, ведь бывают такие люди, которые всегда уверены в своей правоте.

— Хорошо, — согласилась я, — пусть будет по-твоему, только ты не прав. Но я не хотела сейчас обсуждать твою честность. Мне нужно с тобой встретиться. Это в твоих интересах.

— Что ты можешь знать о моих интересах?

— Феликс, мы тратим твои деньги на пустой разговор, а не мои. Впрочем, я тоже звоню по карточке из автомата, но я переживу, а тебе будет жалко.

— Не надо считать мои деньги. Говори быстрее, что ты хотела.

— Поговорить с тобой о Тусе.

— О какой Тусе?! При чем здесь Туся?! Какое тебе дело до Туей?! — Сколько в этом было и раздражения, и боли. Я порадовалась.

— Феликс, ты ей звонил, конечно, сегодня?

— Это не твое дело. Не надо вмешиваться в личные дела, в дела, которые тебя не касаются.

— Но в мои-то вмешиваются. И еще как.

— Что ты мне хотела сказать о Тусе?

— Давай встретимся и поговорим.

— Я уже сказал, что я не хочу с тобой встречаться.

Он меня начал раздражать.

— Это тебе только кажется, что ты не хочешь со мной встретиться, — сказала я слегка раздраженная, — а на самом деле ты бы прискакал, даже если б у тебя не было одной ноги, и костыли бы по дороге потерял от спешки, если б я предложила тебе переспать со мной.

— Что? — переспросил он, словно не расслышал, но одновременно в его голосе появился недоверчивый интерес.

— Но я этого не предлагаю, — продолжила я. — Но зато могу предложить другое — помирить тебя с Тусей. И это еще не все.

— Что еще? — спросил он автоматически, а потом до него дошло, и он закричал в телефон:

— Я тебе сказал, чтобы ты не вмешивалась в мои личные дела!!! Откуда ты знаешь, что я с ней поссорился?! Откуда ты ее вообще знаешь?

— Так ты хочешь со мной встретиться или нет? Судя по тому, как ты долго говоришь по своему мобильному, разговор для тебя небезынтересный. Будем дальше говорить по телефону или встретимся?

— Я сейчас занят.

Было понятно, почему он так сказал, это его обычная манера — тянуть время, чтобы доказать свою значимость.

— У меня есть записка от Туей.

— Какая записка?

— Обычная. Листок бумаги, на котором написаны разные буквы, слова, предложения. У меня к тебе, кстати, тоже есть предложение, но это не по телефону.

— Хорошо. Где мы встретимся?

— Давай в том же кафе, что и в прошлый раз.

— Нет, туда я не пойду.

Понятно, ему было стыдно туда идти, не хотел, чтобы официанты его узнали и веселились.

— Тогда давай в другое, прямо напротив есть еще одно.

— Почему ты вечно выбираешь какие-то забегаловки?

— Но не можем же мы зайти в ресторан и через пятнадцать минут уйти, какой смысл? А потом в ресторане не правильно поймут, если мне захочется ударить тебя по голове бутылкой.

— Что?!

— Это шутка, Феликс, шутка, — испугалась я, что Феликс откажется теперь встретиться со мной.

— В твоих устах не шутка это.

Мне понравился его переход с прозы на поэзию, и я решила его поддержать.

— Мои ланиты покраснели, я смущена, я больше так не буду. Могу просить еще у вас прощения за случай тот, коль мало вам, что женщина однажды вас просила простить ее, я дважды попрошу. Такое вас