В этот момент дверь в горницу распахнулась в помещение влетела словно вихрь девчушка лет четырнадцати, впрочем уже дева молодая, в таком возрасте уж и замуж выдавали, коли жених достойный находился. Сам Градимир женился когда ему было шестнадцать, а в жены взял как раз четырнадцати летнюю, тогда еще угловатого подростка, которая вскорости расцвела пышным цветом. Вот и эта расцветет, вот только найдет кого по душе, так как неволить дочку Градимир не хотел. Вот-вот, самому едва за тридцать, а уже вполне себе взрослая дочь, возжелай, так уж через год будет с внуками тетешкаться.

Не обращая внимания на насупленные брови и недовольное хеканье деда, а так же проигнорировав его шлепок пониже спины, девчушка пробежала прямиком к отцу и уткнулась в его грудь.

— От егоза! Отчего не сидится на женской половине! Чего прибежала в горницу, аль не видишь, что мы с тятькой говорим?

— Папка, ты как цел?

— Я с кем говорю!? — все больше распалялся дед, а с другой стороны какой дед, ему еще и пятидесяти нет, а уж вполне может и прадедом стать.

Такова доля старшего в семье, как только возраст подошел, женись и озаботься наследником. Младшим в этом плане повезло больше, они умудрялись достаточно долго отбрыкиваться, ну ни в какую не хотели семьями обзаводиться, мол Градимир старший, у него пусть и болит голова, а они еще успеют.

— Смеяна.

— А деда, — убедившись, что с отцом вроде как все нормально, наконец откликнулась девчушка.

— Ты как тут?

— Дак, папка приехал, — потупила было глазки егоза, но тут ее взгляд зацепился за перевязанную уже грязной тряпицей руку отца и дед снова был забыт, — Папка, что с рукой-то?

— Нормально все с рукой, — заводя ее себе за спину и спасая таким образом от нападок деда, уже примеривающегося к мягким местам внучки и не ладошкой, а снятым пояском, коий был хоть и узок но кожаный с серебряными нашлепками, одним словом даже шутейно не так чтобы приятно, а дед похоже распалился не на шутку, хоть и была старшая внучка в любимицах. — Просто палец выпростал, иди скажи мамке, что жив здоров, скоро буду, пусть прикажет баньку истопить. Отец, не тронь девку.

— Ой!

Не успела таки егоза проскользнуть мимо деда, зря что ли тот полки в свое время водил, да и не стар еще, так что и с реакцией и с глазомером полный порядок.

— Пошто так-то батюшка, чай невеста уже?

— Ишь ты, ба-а-атюшка. Ничего, вот попадется свекровь с крутым норовом, так она и скалкой пройдется, да не по мягким местам, а по стану. Ишь чего удумала, дед к ней и так и эдак, а она…

Градимир только расплылся в улыбке наблюдая за тем, как изливает переполнявшее его возмущение отец. По всему видать обидно ему. Градимир тот хотя и считается более покладистым в отличии от двух братьев, которые хорошо как раз в год дома появятся, долг сыновний и мужеский отдадут и снова укатят службу княжью справлять, но тоже не сказать чтобы больно уж часто бывал в отчине, так что все семьи держались на главе очага, тот и любил и воспитывал как мог, а внуков собралось уже с дюжину. Душу свою вкладывал находя время промеж забот воеводских, а тут такое непочтение. Ну, может еще и взревновал самую малость.

— Давай теперь решать по скомороху. Так понимаю, ему откупные нужно дать за справу и коней?

— То так отец.

— Сколь выходит-то подсчитал.

— Если оружие татей не выкупать, то получится стопятьдесят рублей.

— Кхм. Изрядно. Ну да неча на дорогих конях ездить и дорогую справу иметь. У казначея возьмешь и выдашь. А что оружие у людишек Секача ладное?

— Ладное, работа Козминских мастеров и по всему видать ухоженное.

Козминка был градом в котором и ковалось основное количество оружия в стране, во всяком случае, стрелецкие полки и иноземные роты вооружались мушкетами и пистолями изготовленными именно там по казенному заказу. В этом деле, надо заметить, тамошние мастера вполне себе по качеству сравнялись с иноземцами, разве только пока не могли выдать то же количество, но дело постепенно росло, существующие полки нарождающейся регулярной армии были экипированы полностью.

— Коли так, то можно и принять, в арсенале дела совсем плохи, хоть волком вой. Из заказанного огненного боя хорошо как десятая часть приходит, а ить почитай на границе стоим, случись чем ополчение исполчать. Эвон в прошлом месяце, в Обережную сотня мушкетов и пушка ушли, а нам ничего.

— Ну, Обережная на самой границе стоит, переправу и тракт стережет.

— А мы не на том тракте стоим? И вообще, неча заботу проявлять о чужих, ты о граде родном думай.

— А те земли не под Звонградом ли?

— Кхм. Земли под градом, — вынужден был признать воевода, — Но гарнизон тамошний сплошь стрельцы великокняжеские.

— А кто им голова в службе, великий князь? Отец, ты того… Не перегибай.

— Все одно, то не град.

А что тут скажешь, земли лежащие окрест они конечно под рукой полкового воеводы и он им правитель первый после великого князя, но вот только они, земли те, по долгу служебному под ним, а Звонград, вотчина их, княжеством никогда не была, но удел весьма солидный. Опять же, эта земля обильно полита кровью их родовичей. Не нравилось боярину и отношение сына к граду, все-то он о государстве пекся, да о крае, а ить совсем не обязательно, что он на воеводстве станет после отца, а вотчину ему принимать иначе и быть не может, а потому и заботу нужно проявлять о ней первоочередную. Град у них с историей богатой, а потому к защите его отношение было куда как серьезным.

— Ладно, поймешь еще что к чему. Казначею вели выплатить все как есть, а там уже в арсенал сами передадим. Да скомороху от себя пятьдесят рублей поднеси.

В это время дверь в горницу опять открылась и в нее вошел старый дедок с коротко стриженными седыми волосами и длинной такой же белой бородой. Вид у него был не сказать, что здоровый, болезненный вид, по всему видать суставы крутит, да кости ломит, от того он ходил пригибаясь к земле и опираясь на клюку, но взгляд холодный расчетливый, со стальным блеском, волевой такой взгляд и смотрит вокруг по хозяйски. Интересно, а как ему еще-то смотреть. Там за воротами для всех глава рода был Световид, ему и почет и уважение, а на подворье властвовал другой человек Радмир, он-то и был самым старшим в роду. Когда стали одолевать старика болячки, вместе с навалившимся возрастом, он отошел в сторону предоставив дела в руки сына, но он был глава рода и этого не отнять.

Едва бросив взгляд на старика, Градимир тут же заскучал. Нет, он был искренне рад его видеть и едва узрел, как расплылся в радостной улыбке, вот только грозный вид и строгий взгляд брошенный на Световида, не предвещал ничего хорошего, а дед был норовом крут и вообще семейка у них та еще. Быть свидетелем как достанется отцу, ой не надо, он ить нипочем про то не забудет и до-олго еще будет коситься на невольного свидетеля.

— Здрав будь, дедушка, — отвесил земной поклон Градимир.

— И ты будь здрав, внучок, — проскрипел надтреснутый голос, вот послушаешь такой голосок и сразу представляешь себе добродушного дедка пригнутого к земле гнетом прожитых лет, все так, вот только добродушным он сейчас не был, — Стало быть улыбнулась костлявая, да сторонкой прошла.

— Да деда, мир не без добрых людей. Ну, я пойду, дела заканчивать, да и супружницу повидаю, чай испереживалась, — о супруге заботу проявить не мешало, как-никак на восьмом месяце, уж пятым ходит, так что лишние волнения ей ни к чему.

Женили их родители по взаимному уговору, так что до дня свадьбы они друг друга и в глаза не видели. Потом он узнал, что люб был ей один молодец, но против воли отца она пойти не смогла, так как тому породниться с родом Смолиных, веками ходивших в чести у великих князей несмотря на смену поколений, было куда как почетно. Но как говорится, стерпится слюбится, вот и у них все сложилось. К своему удивлению через пару лет он стал замечать, что каждый раз во время очередной разлуки он с нетерпением стал ждать момента, когда вернется домой, так как начинал тосковать по жене, правда и дома усидеть не мог, но то уж непоседливая натура. Она любовью ему так и не ответила, он чувствовал это, но всегда относилась с уважением и заботой, искренне переживая за него.