только каждое твое слово, но и каждый поворот твоей ничтожной мысли доступен мне. Ха-ха-ха-ха! «Не хочу чтобы все вышло из-под контроля». Ты что — Бог? Да и он уже не в силах ничего контролировать. Его жалеть? Себя пожалей! Здесь, может быть, все и кончилось, но мы с моим вечным врагом никуда не делись. Мы существуем, мы реальны. А значит, все только начинается. На новой земле, под новым небом и с новыми людьми. И ты должен был стать одним из первых. Изменник! Ты хотел предать меня во имя его. Но благими намерениями вымощен путь в ад. Посмотрим, спасет ли Он тебя теперь.

И тут распятие, под которым стоял Гроссмейстер, затрещало, срываясь с места, и со страшным грохотом устремилось вниз…

Как он вышел из церкви, Деснин не помнил. На улице уже светало. Дождевая туча выжимала из себя последние капли. Во всё горло орали утренние петухи, где-то мычала корова. Деснин брёл, не ощущая ни времени, ни пространства. Рёв, всё тот же рёв стоял в голове, и не было никакой возможности избавиться от него. Он невыносимо изматывал. Жар, исходивший откуда-то изнутри, распространялся по всему телу. Так, в горячке, Деснин и забылся в кустах у сарая где-то на окраине поселка. В тот раз ему приснился странный сон.

Вокруг усердно молились бабки, мерно ударяясь лбами о грязный церковный пол.

— Вишь, как наяривают, — ехидно заметил кто-то сзади.

Деснин обернулся. Перед ним, ухмыляясь, стоял чёрт со свечкой. Самый обыкновенный чёрт, каких рисуют на всяких картинках. Правда, он был в дорогом костюме, надетом на голое волосатое тело, да и выражение его лица (или морды?) было не столь отвратительным. К тому же от черта несло каким-то противным, но должно быть, дорогим одеколоном.

— А ты чего тут делаешь? — спросил Деснин, нисколько не удивившись появлению чёрта в церкви.

— Как чего? — удивился чёрт. — Нам, чертям, тоже бывает охота грехи замолить. Я вон и свечей здоровых целую охапку купил. Щас вот поставлю за наших.

— Может, ты ещё и на исповедь пойдёшь? — оборвал его Деснин.

— А чего? Деньги у меня есть, а за деньги поп любые грехи отпустит — была бы наличность, — невозмутимо отвечал чёрт.

— Слушай, а может ты ещё и крещёный? — с сарказмом спросил Деснин.

— А кто нынче некрещёный? — удивился чёрт.

И только сейчас Деснин заметил здоровенный золотой с рубинами крест, болтавшийся на грязной шее чёрта. В этот момент священник, закончив службу, произнёс «аминь». Все стали креститься, и чёрт, к изумлению Деснина, тоже.

— Слушай, — возмутился он, — это уже вообще черти что!

— А почему ты говоришь это мне? — назидательно заговорил чёрт. — Почему, к примеру, не ему? — чёрт указывал на богато одетого мужика, усердно крестившегося. — Ишь как наяривает, словно загребает, буржуин. Видать знает, что легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому попасть в царствие небесное. Это он сейчас довольно респектабельный человек. А знаешь, как он им стал? Убийства, грабежи, кражи — одним словом, мой старый клиент.

— Не знаю, чей он клиент, но, по крайней мере, он человек, а не…

— Да? А ты в этом уверен? А присмотрись-ка получше.

Деснин стал внимательно вглядываться в мужика. Когда тот кланялся в очередной раз, край его длинного плаща приподнялся, и Деснин увидел хвост, в точности как у чёрта.

— Понял? — многозначительно спросил чёрт. — А ты приглядись-ка вон к этому. А вон тот, смотри, какую здоровенную свечу заказал. Никак кого убил. А вон к тому приглядись. Что? Вот так. Знаешь, почему в последнее время столько нечисти в храме поселилось? Да потому, что это, — чёрт обвёл рукой церковь, — теперь наше заведение, понял? Думаешь, Богу они все здесь молятся? Хе, нет! Вот взгляни: за ликом — харя. Ему-то и молятся. Сам посуди: чего богатый может просить? Только еще денег. А деньгами распоряжается совсем не Бог.

Деснин не нашёлся что ответить и в ужасе выбежал из церкви.

На улице было множество людей, но он их как бы не ощущал: с виду похожи, а стоило тронуть, как они начинали безобразно разлагаться, на глазах превращаясь в лужу бурлящей и дурно пахнущей жижи. Мимо прошла какая-то женщина в плаще с капюшоном. Силуэт показался Деснину знакомым, и он окликнул ее. Когда та обернулась, из капюшона вместо лица на Деснина смотрела пустота. Он в ужасе отпрянул, но наткнулся на черта, последовавшего за ним.

— Кстати, — заговорщицки произнёс чёрт. — Я открою тебе одну страшную тайну: Бог никогда больше не придёт на эту землю.

— Это почему же? — спросил Деснин.

— Он боится.

— Чего же?

— Он боится, что его растерзают.

— Кто?

— Ну, к примеру, эти самые бабки, вымаливающие свои мелкие просьбишки в обмен на рубли, потраченные на свечки. Знаешь, сколько у каждой из них уже потрачено рублей? Все лбы в мозолях от моления, а выполненных желаний — почти ни одного. Вот за это-то и растерзают. А попы? Разве смирятся они с тем, что Он их не признает? А? Ха-ха-ха!!!

Не успел смолкнуть хохот чёрта, как на его месте оказался сам сатана.

— Этот мир лежит во зле и я его повелитель, — грозно заговорил он. — Горе тому, кто смеет противостоять моей власти. Но тот, кто служит мне, в этом мире всегда найдет себе место. Ты нужен мне. Христианство — вера не для человека. Лишь один Назарянин был подлинным христианином. Моя же вера человеческая, слишком человеческая. Я гуманист по своей природе. У них — все для Бога, у меня — все для человека. Он монополизировал право на добро, сделав меня символом зла. И каково же мне? Кто-нибудь об этом думал? Целую вечность я обречен на муки. Где же его пресловутое милосердие? «Прощайте врагам своим». А меня — главного врага своего, он разве простил? Лицемер! А ты, ты, презренный отцеубийца, поверил этому попу, поверил в покаяние, раскаялся — и думаешь спасен? О, людская наивность! Прощать могу лишь я. Ведь я же простил ему. Я решил — без зла нет добра. Нет тьмы без света и света без тьмы. И если мне суждено воплощать зло, то что ж, я сделаю это. Но должен же я хоть что-то иметь взамен? И тогда он отдал мне землю на откуп. Здесь моя вотчина. Вот только еще не все могут в это поверить и продолжают уповать на него. Но он же вас всех бросил на произвол судьбы, он отрекся от вас, а вы продолжаете верить ему! Впрочем, верить — это слишком громко сказано. Вера. Через своих служителей он разучил людей верить, развратил в вере. Он — жалкий неудачник. Впрочем, не веришь мне — поверь своему попу.

И тут же на месте сатаны возник отец Никодим.

— Коля, моя проповедь была для божьего мира, — заговорил он. — А теперь этот мир — не Его мир. Сегодня ты узнаешь, кто меня убил. Убей его. Око за око, зуб за зуб. «Не мир, но меч принёс я вам» — сказал Христос…

— Не поддавайся на дьявольское искушение, — услышал Деснин голос за спиной. Обернувшись, он увидел ещё одного Никодима. Тот говорил:

— Сегодня ты узнаешь, кто меня убил. Я прошу тебя об одном: прости ему это, ибо не ведал он, что творил. Я сам простил ему. Не убивай его. Не дай победить в себе дьяволу. Что толку убивать бездушную плоть? Не убивать надо, а душу вертать. Тогда, может, он ещё не совсем потерян будет. Прости ему, обещай мне. Любите врагов ваших, ибо сладчайшая месть — это прощение. И все остальное претерпишь, ведь Господь не дает испытаний выше сил человеческих, но при искушении даст и выход, так чтобы могли вытерпеть. И помни: никто не достигнет царствия небесного, кто не прошел через искушения. Так не будь