Итан славный мальчишка. У него каштановые кудри, и отца, а глаза мамины — как и у меня самой: огромные, синие. Все встречные старушки с ним сюсюкают, а совершенно незнакомые люди улыбаются и машут моему братишке, даже если мы идем по другой стороне улицы. Мама с Люком на сыночка не надышатся, но, к счастью, его это, кажется, совсем не испортило.

— А мама где? — Я вошла на кухню и стала рыскать по шкафчикам в поисках единственного вида хлопьев, который мне нравится. Надеюсь, мама купить не забыла? Конечно же, забыла! Одни картонные подушечки и гадкая каша для Итана. Неужели так трудно запомнить, что я люблю колечки «Чириос»?

Люк молча пил кофе. Итан дожевал печенье и чихнул на отца. Я шумно захлопнула дверцы шкафчика.

— Где мама? — повторила я громче.

Люк вздрогнул и наконец посмотрел на меня. В тусклых карих глазах, похожих на коровьи, сквозило легкое недоумение.

— Привет, Мег, — спокойно произнес он. — Я тебя не заметил. Что ты сказала?

Я со вздохом повторила в третий раз.

— Пошла в церковь, — буркнул Люк, опять утыкаясь в газету. — У них там женский клуб, какое-то собрание еще часа на часа, так что придется на автобусе поехать.

Я и так всегда езжу на автобусе. Просто хотела напомнить маме, что на выходных она должна свозить меня за ученическими водительскими правами. С Люком говорить бесполезно. Ему хоть четырнадцать раз одно и то же повторяй, все равно забудет, как только я выйду из комнаты. Нет, Люк вовсе не злобный и делает так не специально и не по глупости. Итана он обожает, и мама с ним, по-моему, совершенно счастлива. Но всякий раз, когда я к нему обращаюсь, отчим неподдельно изумляется, как будто напрочь забывает, что я тоже здесь живу.

Я выудила бублик из хлебницы на холодильнике и стала угрюмо жевать, посматривая на часы. В кухню пришлепала Красотка, наша немецкая овчарка, и положила огромную голову мне на колени. Я почесала собаку за ухом, та удовлетворенно заворчала. Хотя бы собака меня признает!

Люк поднялся и осторожно усадил Итана в детский стульчик.

— Вот так, ты большой мальчик — Он чмокнул малыша в макушку. — Папе нужно раковину в ванной почистить, ты сиди здесь и не балуйся. А потом пойдем свинок кормить, ладно?

— Да, — пискнул Итан, болтая пухлыми ножками. — Ушастик хочет посмотреть на поросят!

Люк улыбнулся с такой гордостью за сына, что аж смотреть тошно.

— Слушай, Люк, — окликнула я его на пороге. — Спорим, ты не угадаешь, что завтра будет?

— Мм? — Он даже не взглянул на меня. — Если ты куда-то собираешься, поговори с матерью.

Он щелкнул пальцами, Красотка тут же вскочила и побежала за ним. Их шаги стихли на лестнице, а я осталась наедине со сводным братом.

Итан болтал ногами в воздухе и со своей обычной серьёзностью разглядывал меня в упор.

— А я знаю, — негромко заявил он и бросил недоеденное печенье на стол. — Завтра у тебя день рождения. Ушастик мне сказал, а я запомнил.

— Угу... — пробормотала я и зашвырнула бублик в мусорное ведро. Промахнулась: бублик шмякнулся о стену и сполз в мусорку, на краске остался грязный след. Я хмыкнула и решила, что отмывать не буду.

— Ушастик попросил поздравить с наступающим.

— Передай Ушастику спасибо.

Я потрепала Итана по макушке и вышла из кухни. Настроение совсем упало. Так я и знала, мама с Люком не помнят о моем завтрашнем дне рождения: ни открытки, ни торта, даже не поздравит никто. Кроме плюшевого кролика моего младшего братца. Ужас.

У себя в комнате я сгребла в кучу учебники, домашнюю работу, сменку для физкультуры и айпод, на который копила больше года, хоть Люк и против «всех этих бестолковых, оболванивающих игрушек». Мой отчим, как настоящий провинциал, не любит и не доверяет никаким полезным для жизни новинкам. Мобильные телефоны? Ни за что, у нас прекрасный проводной телефон. Видеоигры? Дьявольская придумка, превращает детей в малолетних преступников и серийных убийц. Сколько я упрашивала маму купить мне ноутбук для школы, но Люк стоит на своем: если уж ему годится древний медленный компьютер, значит, и семье годится. Ему плевать, что по модему Интернет у нас вечно виснет. И вообще, кто в наше время пользуется модемами?

Я посмотрела на часы и разозлилась. Автобус вот-вот приедет, а мне до остановки пешком тащиться десять минут, не меньше.

Взглянула в окно (в сером небе висели тяжелые дождевые тучи) и прихватила куртку. И уже не в первый раз расстроилась, что мы живем так далеко от города.

«Клянусь, вот будут у меня права с машиной, сразу же уеду!»

— Мегги? — Итан показался на пороге моей комнаты в обнимку с плюшевым кроликом. Синие глаза хмуро уставились на меня. — Можно я с тобой?

— Что? — Я натянула куртку и стала оглядываться в поисках рюкзака. — Нет, Итан, я в школу еду. Школа — для больших детей, мелких туда не пускают.

Я отвернулась, но маленькие детские ручонки тут же обхватили меня за ногу. Я едва не упала, схватилась за стену и в ярости посмотрела на сводного брата. Итан упрямо цеплялся за меня, задрав голову и крепко сжав зубы.

— Пожалуйста! — канючил он. — Я буду хорошо себя вести, обещаю! Возьми меня с собой? Только сегодня?

Я вздохнула, наклонилась и взяла брата на руки.

— Что случилось, мелкий? — Я убрала ему челку с глаз. Надо бы маме его постричь, а то не голова, а гнездо. — Что ты с самого утра цепляешься, в чем дело?

— Страшно, — прошептал Итан, уткнувшись мне в шею.

— Боишься?

Он помотал головой.

— Ушастик боится.

— Чего Ушастик боится?

— Кто-то в шкафу.

Я почувствовала холодок по спине. Иногда Итан говорит так серьезно и рассудительно, что даже не верится, что ему всего четыре года.

Все дети боятся чудовищ под кроватью и привидений и шкафу. В мире Итана плюшевые игрушки разговаривают, невидимые человечки машут из кустов, а всякие страшилища тянутся длинными когтями к окну его детской. Он редко рассказывал о чудовищах и привидениях маме или Люку; с самого начала, как только брат научился ходить, он всегда являлся за утешением ко мне.

Я вздохнула; брату хотелось, чтобы я пошла с ним наверх и все проверила, чтобы успокоила его, мол, ни в шкафу, ни под кроватью бояться нечего. Именно на такой случай мы уже давно припасли фонарик у него в тумбочке.

За окном сверкнула молния, вдалеке грянул гром. Я поежилась. Еще до автобуса бежать.

«У-у-у, мне некогда!»

Итан умоляюще смотрел на меня. Я снова вздохнула и опустила малыша на пол.

— Ладно... Пошли, поищем чудовищ.

Он тихонько поднялся за мной по лестнице и с опасной наблюдал, как я, присев на корточки, посветила фонариком под кроватью.

— Тут никого! — объявила я, выпрямляясь. Затем подошла к шкафу и резко дернула дверцу (Итан выглядывал у меня из-за спины). — Тут тоже никаких страшилищ! Ну что, теперь не испугаешься?

Он кивнул и слабо улыбнулся. Я хотела было захлопнуть шкаф, когда заметила в углу странную серую шляпу с узкими полями и круглой тульей, обвязанной красной лентой: шляпа-котелок.

«Странно. Это еще откуда?»

Я стала поворачиваться и краем глаза поймала... какое-то движение. Неясный силуэт притаился за дверью в комнате Итана и следил за нами в щелочку, вращая бледными глазами... Я дернулась, повернула голову, но... конечно, никого там не было.

«Ох ты, мне теперь, как Итану, мерещится всякое. Хватит смотреть полуночные ужастики!»