которая вышла из детской и молнией спустилась вниз, в утреннюю комнату.

Это в сегодняшних газетах написано об адюльтерах лидера Ирландской партии Чарлза Стюарта Парнелла с женщиной по имени Китти О'Шей, которая, без сомнения, была ужасной интриганкой.

Почему ей сейчас вспомнился этот частный случай?

Минутой позже перед ней предстала мисс Медуэй, одетая в скромное коричневое платье с высоким воротничком, в котором около года назад пришла в Овертон Хауз. Она стояла – юная, ранимая и заплаканная. Разумеется, не от головной боли ее веки такие красные.

Беатрис семь лет имела дело с мужчинами и женщинами разных возрастов и знала, когда грех был очевиден.

На какое-то время Беатрис испытала малодушие. Если бы только она могла проигнорировать происшедшее, если бы только они трое могли так же мирно разойтись, как делали это последние три месяца, притворяясь, что ничего не случилось, что Уильям, испытывавший страсть к путешествиям, предпочел остаться в Англии не по какой-либо другой причине, а просто проявив желание побыть дома со своей семьей!..

Она слишком долго умышленно закрывала глаза на все, хотя понимала, что в общем-то все ясно. Она проигнорировала намеки и признаки их соответствующего поведения и теперь должна расплачиваться за то, что убеждала себя, за свою слепоту. Это очень печальный факт, но мисс Медуэй должна будет уехать.

– Флоренс сказала мне, мисс Медуэй, что Эдвин испортил пару ботинок, войдя в пруд на вересковой поляне. Вы не подумали, что он может простудиться в такой холод, не говоря уже об опасности утонуть? Я возлагаю на вас эту вину, – начала она сдержанно и спокойно, но твердо и ледяным тоном, каким она разговаривала со служащими «Боннингтона», такой тон вызывал уважение. Она стыдилась внезапно возникшего чувства жестокого удовлетворения, когда это слабое существо дрожало, стоя перед ней. Глупо было думать, что беда, которая обрушилась на нее, может разом затухнуть с выдворением этой безнравственной женщины.

Безнравственной?

Даже в порыве гнева, даже в мыслях, если быть искренней, нельзя было назвать ее безнравственной. Конечно, маленькой глупышке понравилось любовное грехопадение с Уильямом. Можно предположить, что она не смогла справиться со своими чувствами.

Но Уильям подстрекал ее?

В этом была первопричина мучительного положения.

Мисс Медуэй подняла большие, полные слез глаза и смело посмотрела в лицо Беатрис.

– Простите, миссис Овертон. Я допускаю, что целиком виновата. Но я… мы… не думали, что дети подвергнутся опасности хоть на йоту, пока… Это было что-то…

Затем ее покинуло самообладание и она не смогла продолжать. Она прижала ладони к лицу и зарыдала в отчаянии так, что Беатрис с трудом преодолела в себе невольную симпатию к девушке.

– Теперь идите, мисс Медуэй. Что бы ни случилось, это не конец света. Я представляю, вы потеряли голову и власть над собой от любви к моему мужу.

Темноволосая головка кивнула в знак согласия.

– Хорошо, допускаю и не могу целиком осуждать вас за это. – Беатрис сдерживала свою боль и гнев. – Я сама его очень люблю и всегда думала, что никто не может его любить так, как я. Вы только человек. И теперь я уверена, что вы мне все расскажете. Но, конечно, это означает, что вы уйдете. Я знаю это. А вы?

– Да, и я знаю, миссис Овертон. Я уйду, конечно.

– Ужасно, что вы ждете ребенка. – Беатрис находила верный тон, подсказанный ей женской интуицией. Каждое слово давалось ей с трудом и жгло горло.

– Нет! В конце концов… Я не предполагала, что вы знаете. Я уйду тотчас же, как только найду, куда мне уйти. Только сегодня… в Хисе, когда я сказала Уиль… простите, мистеру Овертону…

Запинающийся голос умолк окончательно.

И снова интуиция подала Беатрис сигнал тревоги: Уильям воспротивится тому, чтобы она ушла. Он скажет, что хочет поговорить с этой женщиной.

Непременно скажет!

– Миссис Овертон, можете вы простить меня?

Беатрис не осмелилась посмотреть в отчаянно просящие глаза. Она убила в себе чувства. В этот момент она ни за что не позволит себе снова быть сентиментальной по отношению к кому-либо, даже к своему изменнику мужу.

– Нет. Я удивлена, что вы осмелились просить меня о такой вещи.

Ее строгий, резкий голос прервал беседу, как если бы она была судьей при дворе короля, смотрящего сверху вниз с недоступной высоты на уличного несчастного воришку, чувствуя свое превосходство.

– Вы не первая девушка, совершившая поступок такого рода. У меня в магазине есть разные девушки, которым я незаметно помогаю. И я могу помочь даже вам, когда перестану сердиться на вас. А сейчас я хочу, чтобы вы ушли из этого дома сегодня же вечером. Идите и упакуйте ваш чемодан. Я не разрешаю вам попрощаться ни с детьми, ни с моим мужем. Все, что необходимо, я объясню им сама.

Здесь, конечно, можно было ожидать, что девушка упадет в обморок. Она растянулась на персидском ковре, в лице ни кровинки, только длинные темные пряди волос, как плети, лежали на ее щеках. В этот момент, когда она лежала без сознания, Беатрис мучительно осознала, какая хрупкая красота была в девушке, которая, очевидно, показалась неотразимой Уильяму.

Кто знает, чем он соблазнился, ее непостоянный муж, может, этим юным спокойным существом и ее обманчиво скромной невинностью?