— Спасибо, — Эрик слегка поклонился, — ты открыл мне глаза. И что же прикажешь делать с моим обещанием защищать тебя? Я не могу оставить раиминов безнаказанными. Те, кто пренебрег моим предупреждением, будут уничтожены. В этом и смысл защиты.
Тир подумал, что война из-за такой ерунды, как чье-то там слово, которое нужно сдержать, — это полный абсурд. Однако для Эрика обещание, слово чести, или как там называют это люди благородные, имеет большое, хоть и нерациональное значение. Отчасти Тир готов был понять графа фон Геллета, он и сам всегда соблюдал условия сделки. Но при этом он не тратил больше, чем мог себе позволить, и не рисковал сверх меры, а главное, знал, что получит соответствующую затратам компенсацию. А что получит Эрик? Что, кроме войны и доказательства, что он держит свое слово?
Война, кстати, это и для Тира и для всей Стаи — одни сплошные проблемы.
— Да что делать-то понятно, — сказал он, — провернуть все тихо и незаметно. Проникнуть в «бункер» из-под воды, убить всех, кто там найдется, остальное взорвать. После взрыва следов не отыщут. А если даже маги какие-нибудь картинку и восстановят, с вас никакого спроса: меня обидели, я обиделся, пришел и всех сожрал. Демон же. Главное, действовать быстро, чтобы те, кого надо убить, не успели телепортироваться. И не успели контратаковать. Магия в замкнутом пространстве хуже гранаты в колодце.
— Подожди. — Эрик тряхнул головой. — Суслик, ты что, сам туда собрался?
— Никаких чернушных штучек, — быстро пообещал Тир.
— Да при чем тут?.. Тебе просто нечего там делать. В этой ситуации мститель — не ты.
— А это и будет не месть, а наказание. — Тир пожал плечами. — Экзекуция. Я не мститель, я экзекутор. Работа у меня такая.
— Ты пилот.
— По совместительству.
Он выдержал пристальный взгляд Эрика.
— Все должно приносить пользу, ваше сиятельство. Все. Любую вещь нужно использовать по назначению и с полной отдачей.
— Ты не вещь.
— Это без разницы. Все в жизни нужно лишь в той мере, в какой оно полезно. И еще я терпеть не могу, когда люди из непонятных мне соображений совершают бессмысленные поступки.
— А ты наглеешь, Суслик.
В голосе Эрика было предупреждение. И Тир предупреждению внял.
— Начать нужно с разведки, — сказал он. — Но если окажется, что из-под воды действительно можно попасть внутрь бункера, действовать надо будет сразу. Отпустите со мной Казимира.
— Вас двоих будет недостаточно.
— Я мог бы попросить человек пять, имеющих опыт диверсий, но… нет, с обычными людьми я сам буду малоэффективен. — Тир поразмыслил и кивнул. — Казимир, Стая… кто-то в этом роде. Кто-то умеющий летать. Стаю жалко — мы там можем серьезно встрять, — а Казимира не жалко.
Он не видел никаких проблем в том, чтобы добраться до входа в «бункер» под водой. Сделать болиды герметичными, взять с собой немного кислорода и провести разведку — в чем тут сложность? По уму-то, на то, чтобы добраться до перекрывающих подводные тоннели плит, хватит и того запаса воздуха, который есть под колпаком машины. А там уж можно будет осмотреться. Если эти плиты — двери, которые открываются и закрываются при помощи магии. Тир их откроет. Если это просто камни, намертво блокирующие тоннель, их можно будет взорвать.
Все просто.
Эрик обещал подумать.
Тира на следующий день без церемоний взял за шкирку Риттер и с истинно рыцарским высокомерием поинтересовался, верны ли слухи о том, что Тир считает Стаю беспомощными и бесполезными созданиями вроде райских птичек, которых с целью поумиляться держат в клетках нежные барышни.
Впечатленный развесистостью и постановкой вопроса, Тир даже не сразу понял, о чем, собственно, речь.
Шаграт перевел. Без высокомерия и не стесняясь в выражениях. Получив в качестве бонуса к переводу информацию о том, что он «мурло лупатое», Тир и сам пришел к выводу, что не так и жалко Стаю, как он думал вчера, в разговоре с Эриком.
Ну а в середине дня, когда закончились занятия с гвардейцами, на летное поле явился его сиятельство, собрал Стаю в ангаре и сообщил, что генераторы водонепроницаемых полей будут на складе уже вечером. Все шесть.
— Все шесть, — повторил Тир. — Охренеть. А меня кто-нибудь спросил, нужны ли мне эти орлы?
— Я спрашивал, — напомнил Риттер. — Нынче утром.
— Да-да, — вмешался Падре, — он спрашивал. И твое невразумительное «я-ничего-такого-не-имел- в-виду-ой-только-не-бейте» мы решили истолковать как пожелание присоединиться к нам в походе на раиминов.
— Присоединиться?!
— Ты тоже можешь там понадобиться, — дружелюбно объяснил Мал.
Тир в отчаянии взглянул на Эрика.
Тот лишь пожал плечами:
— С
Замок графа, как и столица графства, назывался Рогер.
Стоял он в стороне от города — на возвышенности, которую здесь, бог весть за какие достоинства, называли горой — и был очень старым, даже древним. Никому, кроме Риттера и Казимира, не доводилось раньше бывать внутри. Риттеру право посещать замок давало рыцарское звание, а Казимиру — происхождение.
О том, что Тир бывал в замке, и не раз, не знал никто, кроме самого Тира. Даже Эрик не подозревал, что именно там Тир вправлял мозги самым отъявленным аристократам. Скопировав манеры Казимира, позаимствовав каплю высокомерия у Риттера, Тир появлялся в замке, творил, что хотел, и уходил никем не узнанный, а точнее — принимаемый сразу за нескольких разных людей.
Неоправданный риск? Да как сказать. Он не считал риск неоправданным. Во-первых, люди, окружающие Эрика, отнюдь не были декоративными придворными, годными только на украшение графской свиты, и могли стать по-настоящему опасными для Стаи. Во-вторых, искусство перевоплощения требовало постоянной тренировки. Ну и в-третьих, благодаря своим вылазкам Тир изучал потенциальных врагов снаружи и изнутри и подбирал ключи к каждому из них. Когда враги из потенциальных станут реальными, одного поворота ключа хватит, чтобы их уничтожить.
«Если, — поправил себя Тир, — если станут».
Так было правильнее. До тех пор пока ему удается сдерживать наиболее злостных недоброжелателей, вероятность того, что ключи придется использовать, остается невысокой.
Стая на бреющем прошла над улицами, выделываясь от всей дури и показывая рогерцам такой класс группового пилотажа, что у разинувших рты горожан шапки падали с голов.
Эрик узнает — всех заставит отжиматься. Как же — нарушение правил воздушного движения. Тир и сам не любил нарушать правила, но если не выделываться, зачем вообще летать над городом?
Когда они летали все вместе, когда пять болидов, как один, совершали маневры любой сложности, проносились над самой землей, над застывшей рекой, ныряли под мосты и взвивались к черепичным крышам домов, все, кто видел их — кто замирал в восхищении, или вскрикивал от восторга, или бросал проклятие вслед мелькнувшим над головой машинам, — ясно и отчетливо понимали главное: эти — другие.
