Когда на экране появилось новое сообщение, Паппас проглотил его разом, как стопку виски. Письмо было написано на английском, в деловом стиле, так, будто адресат обсуждал с ним вопросы коммерции. Начиналось оно с извинений.
Приносим свои извинения. Мы получили Ваше письмо по поводу заказа листового металла, но не смогли ответить таким образом, как Вы рекомендовали. Кроме того, теперь мы не пользуемся сервером hotmail. Есть опасения, что наши конкуренты могут заинтересоваться нашей перепиской. Будем применять собственную систему. Мы создадим общий аккаунт электронной почты, iranmetalworks@gmail.com. Пароль — ebaga4X9. Не посылайте письма на этот адрес или с него, просто наберите текст и сохраните. Тогда, войдя при помощи пароля, мы будем читать сохраненные письма. Приносим извинения за то, что не можем встретиться с Вами. Это не слишком хороший способ ведения дел. В отличие от нас Вы не знакомы с нашим рынком. Не пытайтесь связаться с нами другими способами. Эти вопросы будем решать мы сами. У нас нет возможности выйти на другие рынки. Искренне просим прощения, но это было бы неразумно.
Далее было несколько фраз на фарси. Паппас показал их сотруднице отдела, иранке по происхождению, имеющей допуск к этому делу. Прочитав их, она сказала, что это стихи Фирдоуси, пожалуй, самого известного поэта во всей истории Ирана.
Кроме того, в письме был большой технический отчет. Вот главная цель. Вот то, что меняет все.
Гарри вызвал Тони Рэдду и Адама Шварца, чтобы они проанализировали подробности технической части. Они сели за небольшой столик посреди герметичного кабинета Паппаса, разглядывая распечатки и перебрасываясь непонятными терминами. Гарри попытался отвлечься и принялся читать сообщения с резидентуры в Дубае, но никак не мог сосредоточиться. Наконец Шварц обратился к нему:
— Это серьезная штука. В самом деле, если это то, что мы думаем, то это очень серьезная штука.
— Точнее, черт побери. Не надо играть со мной в слова, мальчики.
— Вы представляете, что такое нейтронный генератор? — спросил Рэдду.
— Что-то, что создает нейтроны, — раздраженно ответил Гарри. — В смысле, нет, я не знаю, что это такое.
— Нейтронный генератор — один из вариантов детонатора ядерного оружия.
— Матерь божья! Так это именно о нем?
Консультанты кивнули.
— Это отчет о лабораторных испытаниях, — сказал Шварц, блестящий выпускник Массачусетского технологического института, работающий под началом Артура Фокса. — Здесь данные об экспериментах, в ходе которых исследователи пытались добиться от нейтронного генератора производительности, достаточной для начала цепной реакции в ядерной бомбе. Но он не сработал.
— Не сработал?
— Нет. Этот генератор — что-то вроде искровой свечи зажигания. Во времена Манхэттенского проекта его предшественника называли «зиппер», молния. Даже не спрашивайте почему. Это было достаточно сложное устройство. Заряд обычного взрывчатого вещества нагревает и ионизирует тяжелую воду. Ионы дейтерия бомбардируют тритиевую мишень, вызывая интенсивную генерацию нейтронов. Этот поток нейтронов, в свою очередь, попадает в плутониевый заряд ядерной бомбы и провоцирует неуправляемую цепную реакцию. Бабах! Примерно поняли, о чем я?
— Ни черта я не понял, ну и ладно. Я вижу главное. Если эта штуковина заработает, она сможет служить детонатором ядерного взрыва.
— Именно, — ответил Рэдду. — Это одна из главных технических проблем при конструировании ядерного оружия. Согласно данным, приведенным в письме, нейтронный импульс неустойчив. Он не может адекватно запустить цепную реакцию. Но суть не в этом. Смысл документа в том, что иранцы создают детонатор к ядерной бомбе. Первые испытания провалились, но, предположительно, за ними последуют и другие.
— Насколько они близки к успеху?
— Сложно сказать. На основе этого письма нельзя определить, насколько серьезны возникшие технические проблемы, так что мы не можем адекватно оценить это послание. Если там попытаются и дальше идти этим путем, у них ничего не получится. Но если попробовать по-другому…
— Это звучит чертовски пугающе.
— Да, сэр, — в унисон ответили Рэдду и Шварц.
Паппас закрыл глаза и попытался осознать услышанное. Это красный сигнал. Нет, это ревущая сирена. Если письмо правдиво, это означает, что иранцы втайне возобновили свои работы над ядерным оружием. Вплоть до две тысячи третьего года они проводили некоторые фундаментальные исследования в этой области, но затем прекратили их. По крайней мере, в Управлении так считали еще тридцать секунд назад. Послание доктора Али показывает, что иранцы не достигли успеха. Но если они решат проблему с детонатором и получат достаточное количество делящихся веществ, то смогут провести испытания атомного оружия. А когда они сделают это, весь мир перевернется с ног на голову.
Паппас вызвал к себе всех сотрудников, имеющих допуск к теме. У него было дурное предчувствие. Не то чтобы он хотел оставить всю информацию при себе, просто он понимал, что она сама пробьет себе дорогу, как вода после прорыва дамбы.
Группа работающих над делом доктора Али собралась на следующий день. Фокс вчера вечером вернулся из Нантакета, где он отдыхал. Он выглядел загорелым и бодрым. Его лицо не носило отпечатка вечного недосыпа, как у Гарри, оно было в своем роде невинным. Фокс не познал худшего, что может случиться в жизни. Именно поэтому он все время разговаривал на манер крутого парня — его никогда не проверяли на прочность по-настоящему.
— Надо докладывать в Белый дом.
Это были первые слова Фокса, которые он произнес сразу же, как все заняли места в переговорной комнате.
— Безусловно. Но не стоит спешить с выводами. Мы только что получили это треклятое письмо, — ответил Гарри.
— Не говори ерунды, — сказал Фокс. — Это все равно что Иран объявил бы нам войну.
— Вовсе нет. Это некий документ, который мы едва успели проанализировать. Насколько мы можем понять его, дело в том, что иранцы в чем-то прокололись. В Белом доме вообще не знают о докторе Али. Давай не будем дергать за ниточки, пока не удостоверимся в реальности нашей информации.
— Похоже, ты не понял, Гарри. Это прорыв. Там снова занялись оружием. Иранцы работают над детонатором для бомбы. Они почти готовы к испытаниям. Вот в чем смысл этого письма. Остальное неважно. Нам надо передать это в Белый дом сегодня же. Если ты не сделаешь этого, это сделаю я, и директор поддержит меня. Он захочет, чтобы эту информацию включили в брифинг для Совета национальной безопасности, который пройдет вечером.
— Откуда ты знаешь?
— Я уже спрашивал адмирала. Не для того, чтобы сделать что-то за твоей спиной, просто подумал, что шефу следует быть в курсе дела.
Директор Управления был адмиралом с четырьмя звездами на погонах и ходил на службу во флотской
