только выражением своим оно подкупало всякого, кто брал на себя труд вглядеться в него более внимательно. Выражение это, свидетельствовавшее о простосердечии, безусловной правдивости, твердости характера и искренности чувств, было поистине замечательно».
В «Зверобое» Купер показывает, как и в каких условиях оттачивалось мастерство охотника и следопыта Натти Бампо, определялись и устанавливались его взгляды на жизнь. Все описанное в романе – полные смертельной опасности необычайные приключения, чудесное спасение Зверобоя от неминуемой гибели, его отказ от красавицы Джудит Хаттер – все подтверждает необычайную нравственную чистоту, прямоту, правдивость и благородство молодого охотника. По своей натуре он сродни невинной душе блаженной Хетти Хаттер.
Читателям в большинстве своем больше импонировал образ Джудит, но писателю больше нравилась именно Хетти. «Что касается меня, – признавался он в письме литератору Томасу Уоррену Филду, – то должен признаться, что моя любимица – Хетти. Думаю, что она лучше выписана – ее образ требовал большего мастерства, более глубокого понимания человеческой натуры. Но никто не разделяет этого моего увлечения».
Бескорыстие и необычайное мужество Зверобоя одинаково удивляют и друзей, и врагов. Втянутый в перипетии жестокой борьбы между враждующими сторонами, Зверобой сохраняет чистоту и благородство, он не способен ни на жестокость, ни на коварство. Его враги из племени индейцев-гуронов не могут не отдать должное его смелости, выдержке, верности данному слову. Зверобою совершенно чужды расовые предрассудки.
«Я считаю краснокожих такими же людьми, как мы с тобой, Непоседа, – объясняет свои взгляды Зверобой. – У них свои природные наклонности и своя религия, но в конце концов не в этом дело, и каждого надо судить по его поступкам, а не по цвету его кожи… Люди отличаются друг от друга цветом кожи, у них разные нравы и обычаи, но, в общем, природа у всех одинакова. У каждого человека есть душа, и каждому придется отвечать за свои поступки».
Подобные заявления в 1841 году – году издания романа – звучали в США достаточно смело. Американские граждане в подавляющем большинстве своем не признавали никаких прав ни за краснокожими, ни за черными. А ведь Зверобой излагал свои мысли еще за сто лет до написания романа: его действие происходит между 1740 и 1745 годами. Не приходится удивляться, что многим подобные слова казались просто кощунственными. Вся история освоения новых земель колонистами была историей истребления индейцев, историей изгнания их из своих земель. Только у одного племени чироки было постепенно отнято более 81 миллиона акров земли. В этих условиях утверждать, что индейцы такие же люди, как и белые, – значило поставить под сомнение правомерность захвата новых земель, правомерность расширения и укрепления Соединенных Штатов Америки.
В романе действуют еще два белых колониста – отец девушек старый Том Хаттер и его товарищ Гарри Марч по прозвищу Непоседа. Это типичные представители колонистов – безжалостные и жестокие, грубые и хитрые. Некоторые американские критики проводят параллель между заповедями Гарри Непоседы и теми ценностями, которым поклонялись американцы в Позолоченный век. Жадность, стремление к наживе, пренебрежение к судьбе ближнего, безудержная погоня за долларом – все это так же присуще и более поздним поколениям американцев, как и Гарри Непоседе, и составляло сущность их житейской философии.
Столкнувшись неожиданно для себя с неприхотливостью и невозмутимостью Зверобоя, с его благородством и правдолюбием, Непоседа пытается оправдать свое поведение известной поговоркой: с волками жить – по-волчьи выть. Но Зверобой твердо уверен, что приспособленчество и коварство до добра не доведут: волки неизбежно распознают чужака и растерзают его. Многие читатели смотрели на подобные высказывания Зверобоя как на экстравагантные рассуждения хорошо знакомого и любимого героя и никак не задумывались над ними, не переносили их на свой образ жизни, не примеряли к себе.
Характерно, что во всех романах пенталогии Кожаный Чулок фактически единственный среди белых колонистов, кто всегда и безоговорочно ратует за правду и справедливость. Ему как бы противостоят Ишмаэл Буш и судья Темпл, Гарри Непоседа и Том Хаттер. В этом смысле романы Купера точно отражают исторический ход событий по завоеванию Америки, показывают те поистине варварские методы, которыми насаждалась цивилизация на Северо-Американском континенте.
«Зверобой» завершается сценой объяснения влюбленной Джудит с Натти. Она без обиняков предлагает ему жениться на ней, но Зверобой отвечает отказом. Некоторые американские критики объясняют этот поступок молодого охотника стремлением его создателя следовать неумирающей американской легенде о человеке, сумевшем сбросить с себя узы требований цивилизации и остаться навсегда наедине с природой. Действительно, Натти не принимает буржуазную цивилизацию, он живет по своим собственным законам, следует своим правилам, никогда и ни при каких обстоятельствах не отступая от них. В «Зверобое» он молод, и вся его жизнь впереди. Но читатели хорошо знали, что он сумеет сохранить ясность и цельность души до самого конца дней своих.
Американская критика встретила новый роман Купера неоднозначно. «Сатзерн литерари мэссенджер» объявил, что «Зверобой» находится «ниже достоинства любого критика», так как его автор «исписался». После такого заявления этот литературный журнал до конца жизни писателя ни разу не упомянул даже его имени.
Другие органы печати хвалили писателя за то, что он воздерживается от «омерзительного самонавязывания своих двух-трех последних трудов» и снова возвратился в свою родную стихию – в романы о лесных приключениях. Как видим, и эти органы печати отвергали социальные романы писателя и не стеснялись в выражениях по их адресу. Другое дело – приключенческий роман. В этот период американский книжный рынок был перенасыщен дешевыми романами ужасов, герои которых оказывали отрицательное влияние на молодежь. Создавшееся положение так описывает критик журнала «Нью-Йорк ревью».
«После картин порока и ужасов, к которым обычно приобщают читателей большинство современных романов, мы испытываем чувства благодарности к г-ну Куперу за те черты подлинного благородства, которыми преисполнено его последнее творение. И хотя наш общественный вкус испорчен мишурой, лжемудрствованиями и непристойностями многих незаслуженно популярных романов, мы глубоко уверены в том, что наши чувства разделят все те, кто последует за Зверобоем по его первой военной тропе».
Характерна и анонимная рецензия на «Зверобоя», опубликованная в сентябре 1841 года в газете «Нью-Йорк миррор». «Г-н Купер является исключением из общего правила, гласящего, что последние произведения писателя обычно уступают его первым творениям. Находящаяся перед нами книга, безусловно, лучшая из того, что выходило из-под его пера за многие годы… Он – наиболее оригинальный мыслитель среди всех американских романистов; наиболее мужественный, энергичный и независимый среди них, не имеющий себе равных по силе изобразительности и неповторимый в искренности своих патриотических чувств… Поистине в этом труде проявляется больше знания человеческой натуры и дается более глубокое описание характеров, чем обычно принято признавать за г-ном Купером… Он проявил подлинные американские чувства, что, к сожалению, такая редкость среди американских писателей… Конечно, его собственная страна будет последней, которая оценит его по достоинству. Но когда его слава прогремит в Англии и Германии, ее признают и здесь. И так как доказано, что он – гений, будем надеяться, что его признание – не за горами».
«Зверобоем» Купер завершил пенталогию о Кожаном Чулке. Он возник на страницах романа «Пионеры», как неприкаянный чудак, вызывающий тем не менее всеобщую симпатию своей детской непосредственностью, простотой и необычайной смелостью. Живущий на окраине поселка Темплтон вместе со своим другом индейцем Джоном, или, как он сам называл себя Чингачгук, что на языке делаверов означало Великий Змей, Кожаный Чулок как бы олицетворял собой неразрешимый конфликт между отдельной личностью и обществом. По своей сути, это был конфликт между буржуазной цивилизацией с ее законами и уложениями и правами отдельной независимой личности. Все дело в том, что личные желания и помыслы независимого охотника Кожаного Чулка приходят в непримиримое столкновение с окружающей действительностью, которую в «Пионерах» олицетворяет судья Темпл, а в «Прерии» – скваттер Ишмаэл Буш и его семейство.
С Америкой Темплов и Бушей Купер столкнулся по возвращению из Европы. И, подобно своему герою Кожаному Чулку, он так же уходит от действительности в глубь лет и лесов, в те далекие времена,
