в Куперстауне. Поводом для отъезда послужило не такое уж важное на первый взгляд событие. В доме Куперов долгие годы жила няня, принадлежавшая к методистской церкви. В Куперстауне она вышла замуж за одного из запивших прихожан, чтобы «спасти его и вернуть в лоно церкви». Ее уход сильно повлиял на жену Купера, и она настояла на переезде в Мамаронек, к родителям, чтобы было легче ухаживать за детьми.

До Олбани добирались три дня на лошадях с неизменной ночевкой в Канаджохари в доме полковника Хендрика Фрея, старого друга судьи Купера. Хозяину было уже за восемьдесят, но он хорошо помнил былые времена и много рассказывал о том, как отец Купера осваивал эти места. От Олбани до Нью-Йорка плыли по реке на пароходе, Купер то и дело обращал внимание жены на новые поселки на берегу, мимо которых плыл пароход. От Нью-Йорка полдня добирались до Мамаронека. Эти двадцать миль сегодня на машине или на электричке преодолеваются за каких-то полчаса.

Сначала Куперы жили в доме тестя. Расположенный на высоком холме над заливом Лонг-Айленд, дом этот стоял в центре огромного участка, на котором располагались коровники и амбары для зерна, посадки персиков и яблок, огороды и цветники, птичники и конюшни. Старшая дочь Куперов Сюзан любила с дедушкой хлопотать по хозяйству, кормить кур и уток, гусей и индеек, павлинов и цесарок. Впоследствии она вспоминала, что в доме не только занимались хозяйством, но иногда устраивались и любительские спектакли, в которых неизменно принимал участие ее отец.

В 1818 году Куперы построили свой собственный дом в соседнем с Мамаронеком поселке Скарсдейл на участке земли, который унаследовала жена Купера. И здесь Джеймс принимает активное участие в деятельности сельскохозяйственного общества. Под свои земли он получает кредит, открывает лавку в Нью-Йорке и на паях приобретает китобойное судно «Юнион». Он подумывает о том, чтобы заняться политикой, и активно включается в деятельность отделения республиканской партии в графстве Уэстчестер, вступает в штатную милицию и вскоре становится адъютантом губернатора штата Клинтона в чине полковника.

Хорошо образованный, начитанный, энергичный, интеллигентный молодой отставной морской офицер Джеймс Купер не без оснований рассчитывал, что со временем он сможет занять видное место среди политиков штата Нью-Йорк, а то и страны. А пока он пытался поправить свои пошатнувшиеся финансовые дела. Земли сильно упали в цене, и он не мог выгодно продать принадлежащие ему обширные земельные угодья. Один за другим умерли его четыре старших брата, и забота о благополучии их семей также легла на его плечи.

По вечерам в доме Куперов вслух читали новые книги, которые раз в месяц доставлялись в Нью- Йорк на почтовом пароходе из Англии. Наибольшей популярностью пользовались рыцарские романы Вальтера Скотта, психологические истории английской писательницы Джейн Остин и ирландские романы Марии Эджуорт. Но часто пароход доставлял слабые сентиментальные творения, и тогда Купер вскоре прерывал чтение и откладывал книгу в сторону.

Однажды вечером Купер читал вслух приболевшей жене. Книга не вызывала интереса, и вскоре Купер зло отбросил ее на стол, воскликнув:

– Да я сам напишу тебе лучше книгу, чем эта!

Этот незначительный на первый взгляд эпизод, как оказалось потом, перевернул всю его жизнь. Жена начала подзадоривать его: ведь он и письма-то не любит писать! Но Джеймс стоял на своем и, к удивлению жены, тут же принялся за работу. Справедливости ради следует отметить, что небольшой литературный опыт у него все же был. Помимо той рыцарской истории, которую, как мы помним, он диктовал прямо наборщику типографии, он сочинил балладу. Купер вместе с группой приятелей находился как-то в редакции газеты «Отсего геральд». Туда зашел бедного вида человек и попросил помощи. Это оказался странствующий певец, исполняющий для слушателей баллады. Ему собрали небольшую сумму денег, но он попросил, чтобы вместо денег кто-нибудь из присутствующих сочинил для него новую балладу.

Купер тут же вызвался сочинить что-нибудь на злобу дня. Подходила к концу война с Англией, все только и говорили о жестокости англичан, сжегших недавно поселок Буффало. И Купер написал балладу под названием «Сожженное Буффало, или Ужасный пожар». Балладу сразу набрали, отпечатали несколько экземпляров и вручили их певцу.

Прошло лет пять. Купер был в одном из расположенных неподалеку от Куперстауна поселков. Его пригласили на чай, и дочь хозяев села за пианино, чтобы развлечь гостя пением. К удивлению и ужасу Купера, она запела «Сожженное Буффало».

Но теперь речь шла не о балладе, а о романе. Купера это не смущало, он тут же придумал сентиментальную моральную историю в духе тех, которые ему приходилось читать, и сел за стол. Действительно история эта разрослась в роман, который он закончил в июне 1820 года. Уже в ходе работы над романом жена начала говорить о том, что его роман заслуживает издания. Решено было прочитать его без раскрытия имени автора ближайшим друзьям и послушать их совета. Судьями избрали членов семейства губернатора Джона Джея, с младшим сыном которого, Вильямом, Купер учился в Олбани, Чарльза Уилки, старого приятеля Джеймса, и жителя Куперстауна англичанина Джеймса Атчесона, обществом которого Купер очень дорожил. Все они высказались за публикацию романа.

Чтение продолжалось несколько вечеров в доме Джона Джея в Бэдфорде, куда Купер приехал вместе с женой и дочерью. Джон Джей (1745–1829) был близким другом судьи Купера. Его имя хорошо известно в американской Истории. Вместе с Бенджамином Франклином и Джоном Адамсом он в 1783 году заключил в Парняге мирный договор с Великобританией. По возвращении на родину Джей узнал, что конгресс США назначил его секретарем по иностранным делам. В этой должности он проработал шесть лет, а в 1789 году был избран первым председателем Верховного суда США, передав ведение иностранных дел Томасу Джефферсону. С 1795 по 1801 год он был губернатором штата Нью-Йорк. Ярый противник рабства, Джей подписал закон об отмене рабства в его штате. С 1801 года он жил на своей ферме в Бэдфорде, занимаясь сельским хозяйством.

Его сын Вильям (1789–1858) был также известным общественным деятелем. Он одним из первых публично выступил за разрешение международных конфликтов путем переговоров или арбитража. В течение десяти лет он избирался президентом Американского общества мира. Джеймс Купер после смерти отца сохранил дружеские отношения со старшим Джеем, а с Вильямом он был на короткой ноге еще с периода совместной учебы. Купер высоко ценил образованность и литературный вкус обоих Джеев, и поэтому решил представить свое первое литературное детище на их суд. При чтении романа присутствовали и другие, однако почти никто не знал, что автор рукописи – Джеймс Купер; он сказал, что роман принадлежит перу одного из его друзей.

По прочтении рукописи большинство слушателей пришли к выводу, что роман – создание женщины, последовательницы английской романистки Амелии Опи, чей роман «Отец и дочь» был широко известен в эти годы по обе стороны Атлантики. Одна из слушательниц вообще была уверена в том, что ей уже приходилось читать этот роман. Автор посчитал это за похвалу, так как он действительно писал свой роман в манере английских писательниц, чьи книги были тогда в большой моде.

Биограф и исследователь творчества Джеймса Фенимора Купера Джеймс Ф. Бнрд считает сочинительство романов «самым донкихотским из всех его экспериментов» этого периода. Как бы то ни было, ободренный благожелательными отзывами слушателей, Купер обращается к известному нью- йоркскому издателю Андрю Томпсону Гудричу со «строго конфиденциальным» письмом, в котором рассказывает о своем романе и просит сообщить об условиях, на которых его книга могла бы увидеть свет. Купер извиняется перед Гудричем, что он не может посетить его лично для переговоров, так как обязан быть дома около жены, расстроенной недавней кончиной и похоронами ее матери.

Известно, что А.Т. Гудрич посетил Купера, и в результате переговоров они пришли к соглашению об условиях издания книги. 3 июля 1820 года в нью-йоркской газете «Коммершиел эдвертайзер»