– Уф! Почти всю ночь на ногах, забегался. Своих именитых лаборантов загрузил по максимуму, так что подслушать они нас не могут никак.

– Так все серьезно? – насторожился Тантоитан.

– Серьезней некуда, – признался ученый. – Я только что проверил: самопроизвольный сбой в программах даже в теории невозможен. То есть уже сразу могу утверждать: налицо явная диверсия или саботаж.

– Так чего тут раздумывать? – нахмурился Капочи. Веселость с него сдуло как дуновением ветра. – Всех немедленно допрашиваем под домутилом, и через час-полтора виновник станет известен.

Сартре скривился, словно надкусил лимон:

– Да вроде как люди все многократно проверенные, честные. И самое главное, как гении – весьма и весьма ранимые душевно. Вести такими методами допрос – так я вообще без помощников останусь.

– Полный абсурд! – возразил Капочи. – Они сами после пяти минут беседы со мной добровольно согласятся на введение домутила. Кстати, насколько они осведомлены о сути здесь производимых действий? Нам только утечки о блокировке в большой мир не хватает.

– К счастью, все процессы и окончательные цели известны только мне. Под моим контролем и полное программирование уникального центра. Так что помощники знают только одно: здесь проходят и будут проходить омоложение наиболее важные фигуры нашей империи. Ни о какой ИПФС или блокировке они и духом не ведают.

– Но как тогда могли вредить этой ночью?

– Без всяких затей достаточно слегка сбить регулировку системы жизнеобеспечения. При явной и пристяжной недвижимости это может привести к очень негативным изменениям в организме и сорвать всю операцию по установке блокировки. В самом худшем случае вообще сделать человека неполноценным.

Тантоитан непроизвольно вздрогнул:

– Так я мог вообще не проснуться?

– Как видишь, с тобой все в порядке.

– А головная боль?!

– Со временем все пройдет. Все-таки параметры завершения у тебя почти в норме.

– То есть задумка злоумышленника не удалась? – уточнил Серджио.

– Можно и так сказать. – Ученый скорбно вздохнул и продолжил откровенничать: – Но виной этому не отменная работа остальных систем устройства, а укоренившийся в теле Танти процесс физической саморегуляции. Он каждые пять минут запускал самостоятельно волну прокачки всех мышц и мускульных сокращений. В противном случае… – Он печально понурил голову. – Меня бы ждала пожизненная каторга.

Что-то примерное и случилось бы, останься жених Патрисии Ремминг неполноценным дебилом или превратившись в хладный труп. Так что ситуация выглядела более чем серьезной. Если это не банальная ошибка или сбой испорченного оборудования, а саботаж, то… Да в любом из этих случаев карьера, да и сама жизнь ученого пошла бы насмарку. А в таких случаях командир дивизиона не колебался:

– Помощники не могут сбежать?

– Исключено! Выход из подвалов охраняют твои люди.

– Тогда немедленно созови всех четверых сюда. – Не переставая говорить, Серджио встал и метнулся к шкафу с одеждой. Молниеносно оделся, достал оба парализатора, проверил их на готовность и один передал Парадорскому. Второй положил рядом с собой на стол и накрыл пледом. – Допустим, под предлогом чаепития. Или, еще лучше, я притворюсь, что мне плохо. Пусть бегут все дружно оказывать мне помощь. А уж мы с Танти с ними в любом случае справимся.

– А если пострадают невиновные? – сомневался ученый.

– В подобных операциях мы сбоев не даем, – многозначительно похвастался полковник. – Майор, ты готов?

– С момента, как проснулся, господин полковник, – угрюмо ответил Танти, прикрывая пледом свой парализатор, лежащий у него на коленях. – Пусть только выясним, кто это!

– Тогда приступим.

Скорбно вздыхая и собрав свою волю в кулак, Сартре двинулся к двери, немного постоял возле нее, а потом резко раскрыл и выкрикнул:

– Полковнику плохо! Все немедленно сюда! И прихватите комплект реанимации!

Если бы стало плохо майору, наверняка бы злоумышленник запаниковал и мог бы натворить глупостей. А так четыре помощника вскоре вбежали в комнату со средствами скорой помощи. Но там их встречал Капочи в полном здравии и сознании и без лишних грубостей выстраивал прямо под стенкой. Затем встал чуть ближе к двери, контролируя выход, стараясь не перекрывать обстрел для Парадорского, и начал словесную обработку:

– Империя в опасности! На носу война! Но с этими трудностями наш император и доблестная армия справятся. А вот всё ли вы готовы сделать для своей империи?

Все четверо как-то неуверенно кивнули.

– Значит, вы прекрасно понимаете, что для проявления лояльности порой следует добровольно идти на ущемление собственной свободы, на усмирение своей гордыни. Тем более что вы люди талантливые и гениальные, и вам лучше всех понятно, как маленькая оплошность может привести к жутким трагедиям и принести неисчислимые жертвы. Как ученые, вы должны нести ответственность за подобные ошибки, а уж если они сделаны преднамеренно… – Громкость голоса резко возросла. – То вы обязаны сделать все от вас зависящее, чтобы ваше честное имя осталось незапятнанным. Вы с этим согласны?

Теперь уже только трое кивнули сравнительно уверенно, тогда как четвертый просто дернулся чуток всем корпусом. При этом глаза у него странно забегали, все больше косясь в сторону двери. То есть чуть ли не сразу стал определяться человек с нечистой совестью. При всей их гениальности помощники профессора явно ни в диверсанты, ни в разведчики не годились. Да тем более при таком громогласном моральном давлении превосходящего всех по габаритам командира дивизиона.

Теперь следовало только еще чуток надавить морально, и, скорее всего, даже не придется допрашивать всех четверых.

– Поэтому сразу предлагаю признаться тому, кто сбил калибровку устройства, в котором проходил омоложение майор Парадорский. – После чего спокойный голос полковника вдруг перешел в рев: – Ну-у- у!!!

Не вздрогнул разве что Тантоитан, психологически приученный и не к таким стрессам. Наоборот, он только напрягся, следя за каждым движением подозрительного типа. И тот дрогнул. Перепугался. Но видимо, за мгновение до того понял, что убежать через дверь – бесполезное дело. И решил свести счеты с жизнью. Для таких ранимых натур общественный позор, тотальное порицание окружающих гораздо хуже смерти.

Да вот только рука у него слегка запуталась в халате, да и бравый майор реакции не утратил. Парализатор сработал как надо, и злоумышленник замершей куклой завалился на стену. Вместе с ним зашатались, стали падать и два стоящих рядом помощника, но этих успел подхватить на руки метнувшийся к ним Капочи. Все-таки рассеивание луча малой мощности даже на таком малом расстоянии весьма существенное.

Под скороговорку раздаваемых Серджио распоряжений к нему на помощь поспешили как сам Сартре, так и четвертый, не пострадавший помощник. Они бережно уложили коллег на пол, а затем занялись вплотную и самим злоумышленником. Первым делом в руке у него обнаружили раздавленный пакетик с зеленоватым порошком, который профессор определил только по одному виду:

– Смертельный, моментально действующий яд. И… этот сам его умеет произвести.

Хотя при этом его глаза были полны гнева и отчаяния. Видимо, никак не ожидал от давно проверенного, преданного последователя такого подлого предательства.

Затем Капочи резко и бесцеремонно раздел саботажника догола, приковал в сидячем положении к стулу и проверил каждый шов его одежды. Там ничего не обнаружилось, но ответы коллег показали, что у предателя имеется крабер. Полковник понимающе хмыкнул:

– Ну, тогда становится ясно: как сюда и какое конкретно поступило приказание.

– Но кто мог знать? – недоумевал профессор.