Парадорский ходатайствовал ни много ни мало: высшую награду империи, Изумрудный Листок. А чтобы канцелярские чинуши меньше чинили препятствий, а сам император не смог пойти на попятную, дописал, что уже сам осмелился наградить героиню тем орденом, который у него имелся по праву героя хаитанских событий.
За этими делами пролетел еще час, и горячий обед, доставленный из прибывших походных кухонь, показался фантастически вкусным и невероятно своевременным. После приема пищи наконец-то эвакуировали и всех раненых товарищей, после чего командир со спокойной совестью позволил себе поспать вместе с оставшимися в строю воинами.
Ну а когда окончательно стемнело, атмосферная аномалия в своем действе достигла невероятных сил и страшных преобразований. Молнии и сопровождающий их грохот разбудили даже тех, кто на радостях изрядно напился алкоголем. Ну а удары громадных глыб льда, достигающих в диаметре до полуметра, и в самом деле напоминали жуткую бомбардировку. Причем туман с градом продолжался не привычных четверть часа, а почти всю ночь. И только к утру город стал затапливать обильный ливень. А затапливать потому, что на всех улицах лед лежал почти двухметровым слоем. Такого удара разбушевавшейся атмосферной стихии в летописях планеты не существовало. И это еще хорошо, что вся столица с пригородами возлежала на возвышенностях, которые, в свою очередь, стояли на слегка наклонном плоскогорье. Иначе пришлось бы отстраивать город заново.
И так треть зданий оказались с проломленными весом льда крышами, а то и несколькими значительно пострадавшими верхними этажами. И в дальнем пригороде, с южной стороны города, практически начисто снесло страшным селевым потоком не просто несколько поселков, но и десятка два крупных замков, дворцов, а то и дворцовых комплексов. Хорошо, что оттуда еще накануне успели эвакуировать всех жителей до единого. Все-таки основные предсказания ученых и синоптиков сбылись. И в ночь с седьмого на восьмое июля багровая туча как таковая перестала существовать. К утру над частично разрушенным городом висели лишь белые дождевые облака, а к обеду неожиданно поднявшийся сильный ветер значительно разогнал и эти остатки атмосферной аномалии. И Старый квартал осветился первыми лучами Миндаля.
К тому времени уже окончательно стало ясно, что багровое облако рассосалось и бояться его больше нечего. А когда с неба опустились первые грузовые автоматические флайеры, открылось и воздушное сообщение. На улицы города ринулись аварийные роботы и роботы-уборщики, а оставшиеся в своих домах горожане уже не желали эвакуироваться даже после настоятельных просьб. По мере своих сил и возможностей горожане первым делом отдали дать павшим родственникам, погибшим как на баррикадах Старого квартала, так и от рук агрессора при боях и массированных минометных обстрелах. Жертв оказалось слишком много, и в течение еще двух последующих суток скорбные дымы вились над зданиями городских крематориев, а в дальние пригороды, где находились стены с погребальными урнами, тянулись похоронные процессии.
Да и по всей Оилтонской империи был объявлен трехдневный траур. Оплакивали павших воинов, скорбели по невинно пострадавшим жителям и гостям столицы, поминали тех, кто с оружием в руках пал на баррикадах.
А потом Старый квартал начал свое восстановление.
Несмотря на многочисленные жертвы, коснувшиеся очень многих семей, горожане постарались окунуться в заботы с головой. Ведь как бы ни было прискорбно прошлое, трудно настоящее, все верили в счастливое будущее.
Глава двадцать третья
В этом древнем городе издавна находились наиболее знаменитые ремонтные заводы, на которых давали вторую жизнь кораблям большого космоса. Но был и гигантский армейский полигон на окраине с невероятно огромным комплексом административных зданий, казарм, своими медицинскими центрами, оружейными мастерскими, лабораториями и целой системой глубоководных, крытых бассейнов. Здесь, ко всему прочему, обучали элитарных, глубоководных диверсантов-водолазов.
Именно на этот полигон ранним утром десятого июля и перебросили остатки отряда Парадорского, как официально было заявлено: для поправки здоровья, обследований и психологической релаксации. Но самое смешное и непонятное, что если оставшиеся без тяжких и средних ран женщины прибыли другим транспортом, то вот капитана Ланьо и двух ее боевых подруг среди личного состава не оказалось. После нервных и настойчивых вопросов выяснилось, что Клеопатру вместе с майором Хайнеком вызвали в ставку императора, да там и оставили по каким-то служебным делам. Естественно, что такое положение дел возмутило Тантоитана до глубины души:
– А ей, значит, не нужен отдых?! И ей, значит, не нужно тщательное обследование?! Да она допрос под домутилом перенесла! Да у нее несколько раз шоковое состояние было!
Из самых близких друзей возле него оставались только Армата и Николя. Но если первый все еще больше помалкивал после удара головой о стенку при аварийной посадке, то второй старался шутить и балагурить за троих:
– Да ты радоваться должен, уж всяко в ставке ее медицинские светила быстрей на крыло поставят. Да и последние новости она из самых информированных каналов получит и не сегодня завтра все нам перескажет.
– Как завтра? Неужели ты не понимаешь?! У нас именно на сегодня было намечено торжественное бракосочетание! На сегодня! А Клеопатры рядом нет!
– Чего ты так нервничаешь? Вон бери пример с Арматы, спокоен как удав.
– Посмотрел бы я на тебя, – не преминул отозваться лучший специалист по современному вооружению, – если бы твоя шея не могла шевельнуться.
– Главное, что башка думает! И ты, Танти, думай: что для тебя главное?
– В смысле?
– Что Клеопатра тебя любит. А уж регистрация вашего брака – дело наживное и допустимое в любое свободное от войны время.
– Но я ведь обещал!
– Что за трагический тон? Или ты не уверен в своей невесте? Боишься, что она от тебя сбежала?
– Не боюсь!.. И уверен.
– Ну так в чем дело? Попытайся ей дозвониться по обычной связи и выясни, когда она с тобой встретится. Ведь не на каторгу или в тюрьму строгого режима ее забрали.
– Скажешь тоже! – буркнул Парадорский и бросился связываться со своей любимой. Целый час бесполезно потратил на это дело. Совсем разнервничался. Но еще через полчаса ему дозвонилась по визору сама Клеопатра. Выглядела она просто потрясно в новой, с иголочки парадной форме капитана дивизиона.
– Привет, дорогой! Как ты там без меня, скучаешь?
– Моя принцесса! Да ты надо мной издеваешься? У нас ведь свадьба сегодня! Или твои планы в отношении меня изменились?
– Тебе не стыдно? – сразу рассердилась девушка. – Я давала повод так думать?
– Тогда почему ты не со мной?
– Тот же самый вопрос переадресую тебе! Ответишь?
– Ну… так я ведь… это… приказ… – замялся Тантоитан.
– А я, значит, императрица и мне никакой приказ не указ?! – кипятилась Клеопатра. – Он, видишь ли, подчиняется, как дисциплинированный герой, а я, значит, должна на приказы командования огрызаться, спорить и получать взыскания? И зачем, спрашивается? Только для того, чтобы мой любимый мог меня защищать и ограждать от самодурства командиров. А потом еще и жалеть. Правильно?
– Постановка вопроса неверная! – перешел майор на официальный тон. – Доложите, капитан, немедленно: когда я могу вас увидеть и воспользоваться своей командирской властью?
– По первому вопросу докладываю: скорее всего, встретиться сможем только завтра. А вот по второму категорически заявляю: больше своей властью над беззащитной военнослужащей ты пользоваться не сможешь.
– Странно, всегда мог, а почему завтра не смогу?
