несколько рывков, и можно было вернуться в жилое здание «Георг-4» на площади Петрокса. Все-таки оказаться рядом с остальными воинами дивизиона и заодно проверить, как дела у друзей, было бы весьма предпочтительно.

Эту тему весьма иносказательно, тихонько обсудили шепотом, опасаясь, что имеющуюся волну переговорных устройств легко ловят и другие скафандры противника. Решение командира – идти на соединение со своими – одобрили все единогласно.

И каково же было удивление Малыша, когда он первым в тумане рассмотрел хорошо знакомую форму. Ту самую, которую они использовали после посещения склада на первом полицейском блокпосту. Конечно, в подобной форме могли щеголять и сотни других людей, как воинского, так и гражданского контингента защитников столицы. Но уж больно парочка своим перемещением и прикрытием друг друга напоминала ухватки хорошо тренированных воинов дивизиона. Истинные, были бы в своей форме, а вот если в иной да настолько знакомо передвигаются? Скорее всего, пытались подобраться ближе, прикрываясь туманом, а потом забросать гранатами и начать атаку.

– Кажется, наши! – шепнул Малыш в переговорное устройство, отключил его, а потом отстегнул забрало и крикнул в сторону затаившихся коллег: – Эй! Кто там крадется по моей любимой столице?! Я ведь могу сгоряча и пулей засадить! Ну? Чего затаились? Я-то вас прекрасно рассмотрел, и если мне не изменяет зрение, то среди вас либо Армата, либо Бергман. Контуры тела сходны. Эй! Оглохли, что ли? Включите внешние приемники, лопухи, а то я уже задыхаюсь с вами переговариваться!

Никто так и не высунулся на открытое пространство, зато послышался весьма знакомый голос:

– Чего так кричишь громко? Мы ведь и на звук гранату бросить можем. – Потом короткая пауза и вопрос: – Малыш? Ты, что ли?

– Ха! Точно, Саша Бергман! – обрадовался аристократ. – А с тобой кто?

– Угадал! – послышался голос Арматы. – И в самом деле я.

– Ну так чего ждете? Давайте сюда! Или нужен командирский рык нашего самого старшего по званию?

– Да не помешал бы, – явно сомневался Бергман.

А его напарник пояснил:

– Ты уж извини, может, тебе нож к горлу приставили и кричать заставляют.

Парадорский не выдержал, быстро оставил свою позицию и сместился к Малышу. Высмотрел по жесту направление скрывающихся товарищей и в самом деле прорычал:

– Что, совсем тут без меня разленились? Давно наряды на кухню не получали? У кого это получится такому человеку, как Малыш, нож к горлу приставить?! Давайте бегом сюда с докладом и не удивляйтесь, что на нас форма вражеская, пришлось сменить по причине износа. Армата! Пошел!

Вызванный товарищ выскочил из-за укрытия и быстро перебежал разделяющее пространство. Правда, последние шаги делал уже в замедлении, напряженно сжимая автомат. Все-таки вражеская форма сильно напрягала. Больше суток только и делал, что высматривал в прицел вот таких десантников, а тут они приветственно раскрывают тебе навстречу свои объятия. Но забрала открыты, и знакомые лица развеяли последние сомнения:

– Танти! Малыш! Как же вы?! Где остальные?

Обмениваясь ударами ладоней и раздавая вопросы, Армата еще не видел остальных, но Бергман уже бежал за ним следом. Туман почти истаял, давая и перспективу, и хорошую видимость. Но командир ответил о группе довольно коротко:

– У нас порядок, все целы. А вот как у вас?

– Воевали жестко, трое раненых, но жертв нет. Правда, нас здесь только двенадцать, остальные остались вместе с ранеными в «Георге-четыре». Воюем вместе с батальоном, и вот сейчас было приказано взять этот объект.

– Мы его уже оприходовали, но делать здесь больше нечего, минут через десять – пятнадцать пиклийцы накроют здесь все сайферскими минами, потому и пытались уйти канализацией. Так что мы уходим вместе с вами. Но так как мы в иной форме, то вы двигайтесь впереди и предупреждайте всех наших по связи.

– Уже делаем. – Армата стал наговаривать донесение в тыл.

– Не хватало только от своих пулю получить в голову.

– Ничего, – радовался Бергман. – Доберемся до штаба, там обязательно наши скафандры подберем. Если остались еще. Гражданским очень много раздали.

Не прошло и минуты, как все восемь человек покинули так быстро переходящий из рук в руки объект обороны. Причем позлорадствовать было от чего: массированный минометный обстрел врага пропадет втуне.

На линии обороны, которая проходила вдоль черты жилых зданий, группу уже ждали, да к тому же по ходу движения к ней присоединилось еще два десятка человек, которые собирались атаковать вместе с Арматой и Бергманом. А уже там, в просторном внутреннем дворике, от радостных восклицаний и дружеских похлопываний по спине всем шестерым стало жарко. Никто не спрашивал, как и какими дорогами они умудрились сбежать из медицинского центра, да еще и со спасенными товарищами, но восхищались удачливостью от всей души. Разве что Инга Байцел протолкалась к командиру и доложила ему на ушко:

– Генерал Энгаль был в курсе всех ваших передвижений, и практически весь батальон двигался либо к вам навстречу, либо вел отвлекающие бои. Кажется, у него по вашему поводу какие-то особые приказы или распоряжения.

– Что-то слишком много приказов на нашу голову валится, – пробормотал Танти, косясь на раскрасневшуюся от встречи невесту.

А тут и сам генерал появился, примчавшись удостовериться собственными глазами в сохранности не только всех героев в комплекте, но и в целостности той, о которой знал самое главное.

Правда, к капитану Ланьо он не прикасался и вроде как особо из группы не выделял, но постоянно на нее косился, присматривался и старался находиться как можно ближе. Потребовал от Парадорского короткого отчета обо всем рейде в последние сутки и только потом утешил:

– За невыполнение приказа сидеть «на дне» вроде как командование тебя ругать не будет, – проинформировал он майора. – Все-таки такого поведения этой проклятой багровой тучи предвидеть никто не мог, и твое появление на поверхности, о котором доклад ушел три минуты назад, воспринято как очень своевременная и правильная инициатива.

– Хм! Какая инициатива? – обиделся Танти. – У нас просто иного выхода не было, когда к нам в гости стаи крыс пожаловали. Страшно стало.

– М-да? – Генерал явно вначале подумал, что над ним издеваются, но потом расслабился. – Пуганый ты наш! Это я поседел, пока ты площадь под минометным обстрелом перебегал. Ну а дальше… Когда я понял, куда вы сунулись…

Он так образно показал мимикой свои переживания и страшно разболевшееся сердце, что Парадорский и сам заволновался:

– Чего это вы так, господин генерал? Мы все-таки воины, погибать при защите родины – наша судьба. Вон уже сколько наших полегло! Тем более что мы знатно уже и за них отомстили, и за нашу возможную смерть.

При этом он заметил, что главный полицейский района слишком пристально смотрит на Клеопатру, и вопросительно, скорее даже недоуменно-ревниво хмыкнул. Виктор Энгаль свой взгляд сразу отвел в сторону и несколько неуклюже попытался оправдаться:

– Просто знаю о вашей грядущей свадьбе и сейчас вот просто ужаснулся, представив… твою невесту в руках моусовцев.

– Да, приятного мало. Я вроде не поседел, но вот угроза остаться лысым довлеет над сознанием.

– Но хоть в двух словах скажи, как вам удалось из того центра вырваться?

– Благодаря одному мальчугану, Михаилом зовут, оставили его внутри сильно укрепленного рубежа обороны на юго-западе. Если бы не он, только и пришлось, что отстреливаться до последнего патрона. Хочу ходатайствовать о награде для юного героя.

– Да, таких героев – полгорода, – кивнул генерал. – И все получат заслуженные награды. Надо только