сговорчивыми и трезво смотрящими на… Не совсем трезво, что уж лукавить, но вполне дружелюбно. Вот уже больше трех лет смотрим и надеемся на чудо. Надеемся, что совесть Гоира, наконец-то, проснется. Иногда, кстати, сон этой самой совести переходит-таки в дремоту, и тогда ллаван даже выплачивает нам поощрения, не слишком щедрые, но все равно приятные. Вот только этот год не задался с самого начала, и мы давно уже сидим в ожидании жалованья, задерживаемого Головной управой в Меннасе – славной столице не менее славной Сааксанской Империи. И судя по отягчающим ситуацию обстоятельствам, имеем шанс вообще ничего не дождаться.

А все вечный спор между двумя столицами, с рождения или с момента поселения ставящий жителей одной и другой по разные стороны от линии фронта! И угораздило же меня обосноваться именно здесь, в Нэйвосе…

Собственно, Империя стала называться таковой именно в те времена, когда неугомонный король Таккор решил расширять свои владения на северо-запад и двинул армии к соседским границам. Кое-что отвоевал, кое-что потерял, но в целом упрочил свое влияние, а на вновь обретенных землях, посреди болот и лесов, на берегу мелководного залива построил город, который назвал Нэйвосом – «новой жизнью». И переехал туда со всем двором, перенеся столицу из Меннасы. Разумеется, меннасцы не обрадовались: столько веков жили припеваючи, а тут все блага, а в особенности, государственная казна, скрылись из виду. Но спорить с Таккором было смерти подобно, и недовольства на время поутихли, даже сын, внук и правнук человека, впервые провозгласившего свои владения «империей», управляли страной из Нэйвоса. Но знатные меннасцы не теряли ни надежды, ни упрямства, и когда к власти пришел Герим – трусливый и обидчивый император, внушили ему, что новая столица расположена слишком близко от границы, неровен час, соседи решат напасть и прочая, прочая, прочая. Ерунда, что соседи – мирные рыболовы, не способные набрать армию даже в тысячу раз меньшую, чем имперская: Герим поверил, обманулся, испугался и повелел двору вернуться обратно. К торжествующей радости меннасцев и гордому презрению нэйвосцев. С тех пор вот уже более полутора веков мы живем, как кошка с собакой, а жаль, потому что вражда никогда не приносит ничего хорошего. Ни одной из сторон.

Будучи жителем Нэйвоса, я тоже обречен ненавидеть Меннасу. И ненавижу, ничего не могу с собой поделать. Называю свой город не иначе, как «северной столицей», и искренне люблю. А противостояние продолжается и будет продолжаться до скончания времен по очень простой причине: мы дети разных родителей, и уж это я понимаю лучше многих. Меннаса родилась, как рождается большая часть городов – из мелкого поселения на берегу реки, и несет в себе дух первородной простоты, не способной принять изменения от начала и до конца. А Нэйвос… Он изначально строился, как город. Даже более того: как столица. На пустом, не обремененном предысторией, а следовательно, заблуждениями, верованиями и устремлениями месте. Ровные улицы и дома, отстоящие друг от друга на строго определенном удалении. Широкие площади. Тенистые парки, в которых дозволяется прогуливаться и простым людям, а не только знати. Роскошные дворцы, оставленные под присмотром не пожелавших ехать за императором и потому отлученных от придворных милостей вельмож. Ремесленные кварталы, в которых живут и работают одни из самых лучших мастеров Империи. Целые улицы, обжитые творческими людьми: поэтами, живописцами, певцами и музыкантами. И самое главное, Академия, собравшая в своих стенах большинство талантливых учителей, способных почти любого провинциального невежду научить высокому искусству обращения с магией.

Мы все учились в Академии: и я, и тоймены. Правда, не в том Крыле, куда втайне мечтает попасть каждый, не в Крыле Владеющих. Мы учились в Крыле Пользующих, там, куда направляются отсеянные во время главного отбора несчастные. Впрочем, можно ли называть несчастным тех, кого признали годными для работы с черновыми заготовками? Это не меньший труд, чем складывать заклинания прямо из потоков Силы, а уж осваивать его… Врагу такого удовольствия не пожелаешь. Зато по окончании обучения тебя охотно возьмут в любую управу, потому что помимо возможности обращения с магией ты умеешь себя вести с влиятельными господами, знаешь счет, можешь грамотно составлять письма и обладаешь поистине нечеловеческим терпением.

Каждый из нас если и витал в облаках в отношении своих талантов, то к моменту получения диплома Академии уж точно представлял пределы возможностей. Я, к примеру, лишился иллюзий еще на четвертом году обучения, когда понял, что даже среди отсеянных не блещу умом. Конечно, принимать к сведению собственную ограниченность было трудно. Болезненно. Мучительно. По всякому было. Но раз оказался уже не первый, а второй, и все прошло проще. Я сказал себе: «Не годишься на большее? Довольствуйся малым. И постарайся быть достойным того места, которое занимаешь». Подозреваю, Дарис и Ксантер тоже испытали нечто подобное. А может, и не испытали, а сразу были готовы к тому, что получили. Может быть. Но кому из нас не хочется быть кем-то лучшим и более значимым, чем выходит на самом деле? Очень хочется. Хочется, но не получается, и мы рано или поздно приходим к выводу: надо держаться за то, что имеешь, а не собирать решетом дождевые капли.

Поэтому, наверное, мы трое и работаем у Гоира. Хотим доказать, что можем приносить пользу даже с нашими невеликими талантами. Хотя бы пользу самим себе, если всему остальному миру наши старания не важны. Работаем, не перетруждаясь, но и особо не отлынивая. Притираемся друг к другу… Точнее, уже притерлись так сильно, что не представляем службы порознь. Вроде и общего у нас мало, но тех тоненьких струн, что звенят в едином ритме, хватило. Забавно? Я скажу: страшно. Когда привязываешься даже не к клочку мира, а к человеку, очень трудно избавиться от такой связи. Невозможно.

И вот теперь что-то изменится. В какую сторону? Хуже вряд ли будет: меньшее жалованье, чем нам платится, попросту не вообразить. Но перемены такая мерзкая штука, которую тягостно и ждать, и принимать, и переживать. Не люблю перемены. Ненавижу. Но если новый ллаван окажется щедрее старого… Засуну свою гордость и прочие чувства подальше, потому что помимо высоких материй есть еще и ежедневная потребность кушать, пить, отдыхать и получать удовольствие. А все перечисленные действа успешнее производятся при наличии денег, не правда ли?.

– Heve Дьясен, как новый ллаван, желает лично познакомиться с каждым из вас. Heve Тэйлен, Вы, как старший по чину, наверное, побеседуете первым?

Салим прямо-таки истекал медовым сиропом любезности, приглашая меня в кабинет. Кабинет ллавана. Вскрыли замок? Скорые ребята, ничего не скажешь. И право имеют: печать Головной управы вкупе с личной подписью тамошнего начальника заявляет о правах пришлецов ясно и громко. Хотя могли бы подождать возвращения Гоира, потому что не по-людски как-то распоряжаться в чужом кабинете и рыться в личных вещах. А вернуться наш временно отстраненный собирался дня через три, в начале следующей ювеки, следовательно, нет никакой нужды торопиться и вести себя, как хозяева, тем более, во время проведения служебного следствия.

Дьясен, все такой же замороженный, с немигающими глазами и обвисшими щеками сидел по одну сторону от стола, живчик уселся по другую. Стул, предназначавшийся мне, был поставлен аккурат напротив