желательно, в одном и том же направлении.

– И Вы согласились?

– Мне следовало отказать?

Теперь приходится молчать мне.

Может, и следовало. А может, следовало прежде спросить мое мнение на сей счет. Правда, когда матерям приходит в голову и во все прочие места желание осчастливить своих детей супружеством, разве чьи-то желания имеют значение? Да и не могу сказать, что жестоко разочарован. Скорее, наоборот: доволен. Вот только зачем…

– Нужно ли было приводить ее к присяге до срока?

– Она решала сама. Я всего лишь объяснила, что смогу лучше заботиться о Вас обоих, если печати будут разбужены.

Обманула девушку, значит. Ай, как нехорошо! Могла бы сказать еще и то, что поскольку моя душа находилась в другом теле во время нанесения печати и первой присяги, у меня есть возможность не принимать «заботы» повелительницы. Правда, небольшая и требующая значительных усилий, но есть. И Сэйдисс знала об этом с самого начала, с того самого мига, как поняла, что не может остановить руки, ногтями раздирающие грудь.

– И она решилась сразу?

Очень важный вопрос. Возможно, самый важный для меня. Если Ливин не колебалась ни минуты, ее поступок может означать поиск выгоды, а корыстная жена мне ни к чему, и лучше расстаться до того, как встретимся окончательно.

– Нет. Она думала целую ювеку.

Вот как? Умница! Надо бы сделать ей подарок.

– Мы угодили Вам?

Мы? Ах, да, старались же обе мои матушки…

– Можете считать, да.

– Хорошо, – Сэйдисс позволила своим губам обозначить улыбку. – Есть другие новости?

– Какие у меня могут быть новости? Перебиваюсь помале… Ну зачем так сразу?!

Грудь обожгло. Несильно, но с особым изуверством: внешне ни одного шрамика заметно не будет, зато почесуха дня на три обеспечена.

– Не нужно лгать.

– Может быть, я просто не хотел беспокоить Вас рассказами о том, что уже давно и благополучно завершилось.

– Давно? Благополучно? Вы снова солгали и снова неудачно, а потому… Впрочем, сначала расскажите, по какой причине едва не расстались с последним телом.

– Угораздило нарваться на сумасшедшего.

– В чем же проявлялось его безумие?

– Хотел бы и я знать… Вы помните, что по роду службы я занимаюсь описанием средоточений магических ортисов?

– Да, какой-то ерундой вроде того… Разделение связано с Вашей службой?

– Да. Господин, приехавший из столицы и перехвативший бразды правления нашей службой, возжелал узнать, как составляются описания.

– И Вы отказались удовлетворить его желания?

– Разумеется.

– Почему? Он не имел на то права?

– Он не захотел платить.

Сэйдисс понимающе кивнула:

– В самом деле, тяжкое обвинение.

– Я и мои товарищи по службе разорвали договоренности с управой, чтобы не подчиняться пришлецам.

– Разумно. Но как тогда получилось…

– У алчного дяденьки нашлись друзья среди «покойников». Меня арестовали по нелепому, но достаточному поводу, а потом устроили допрос. Остальное лучше расскажет Валлор.

– Он уже рассказал, пока Вы развлекались посещением недостойного.

Слова повелительницы резанули слух, и я по-настоящему разозлился. Даже вскочил со стула.

– Недостойного? Если Вы не желаете уделять ему внимание, не запрещайте другим делать то, что они считают нужным!

– То, что считают нужным? – Оправа с увеличительными стеклами вернулась обратно на переносицу. – Сначала научитесь считать!

– Хотите сказать, я не умею это делать?