употреблением деревянной ручкой-черенком, членская карточка Филадельфийского клуба ветеранов и письмо в слегка потертом конверте. По штемпелю он сориентировался во времени. Самый конец восемнадцатого столетия.
Все также стараясь не привлекать внимания, он вернул письмо во внутренний карман и вышел на привокзальную площадь. Мимо спешили деловитые прохожие в смешных шляпах-котелках, а по мостовой катили в различных направлениях самые разнообразные экипажи. Все – влекомые лошадями. Никогда еще в своей жизни Кай Санди не видел столько живых лошадей одновременно. Иллюзия реальности была невероятной. Ему с большим трудом удавалось убедить себя, что это всего лишь компьютерные образы.
Кай присмотрелся к тому, как выходящие из вокзала джентльмены останавливают кэбы и проделал то же самое упражнение. Кэб послушался. Кэбмэн, украшенный рыжими бакенбардами, дохнул на него чесноком, подождал, пока пассажир устроится на сидении и осведомился, куда отвезти господина. Кай назвал обратный адрес письма, лежащего у него в кармане. Он уже почувствовал заметную разницу между английским выговором Лондона далекого столетия и галактическим пиджином, и старался до поры не говорить лишнего. Однако все равно сподобился от кучера замечания, брошенного в воздух.
– Мистер, видно, из колоний будет. Говор у вас не здешний... Ваш багаж вы, видно, на хранение сдали? А то я мог бы и...
– Не стоит беспокоиться. Я здесь проездом.
Кэбмен хмыкнул себе под нос – «мистер точно не отсюда» – и тронул с места.
Теперь Кай понял, что его облику прибывшего издалека путника явно недостает чего-то более солидного из багажа – чего-то сверх небольшого саквояжа в руке. Вполне возможно, он где-то и существовал в этом мире – этот багаж... Он извлек из кармана письмо и прочел его, ловя неверный свет проплывавших мимо газовых фонарей.
В письме мистер Шерлок Холмс, проживающий в Лондоне в доме 221b, что по Бейкер-Стрит, извещал его, что дело, изложенное мистером Санди в предыдущих письмах, заинтересовало его и, что он – Шерлок Холмс, охотно удовлетворит его – мистера Санди – просьбу и примет его в любое для него – мистера Санди – удобное время и рассмотрит те свидетельства, о которых тот пишет, однако, только в том случае, если капитан Санди соблаговолит уведомить его – мистера Шерлока Холмса – о времени своего прибытия письмом или каблограммой. В заключение сухо выражалась надежда на то, что длительное и полное хлопот путешествие, которое намерен предпринять капитан Филадельфийской полиции, не будет напрасным.
«Большая зараза, однако, эта мисс Райски, – подумал Кай с раздражением. – Раз клиент отказался от гипнообработки – так пусть
«Кстати, – сообразил он вдруг. – Меня преобразили в капитана полиции – нечто максимально родственное реальному статусу. Насколько позволяют условия. Но ведь регистрировался я в ВР-салоне по простой страховочной кредитке. Там есть данные о доходах и состоянии здоровья, но не отражена профессия. Конечно – ее можно вычислить через информационную сеть, но в данном случае требуется довольно высокий уровень доступа. Совпадение?»
Саквояж содержал уйму прекрасно выглаженных сорочек, не меньше – носовых платков, набор щеток на все случаи жизни – даже, пожалуй, много сверх того – множество предметов мужского туалета, о назначении которых приходилось только догадываться, а также пару шерстяных вязаных кальсон.
И ничего более.
Расплатившись – не без недоразумений – с кэбменом и чудом увернувшись от несущегося во весь опор ломовика, Кай перешел улицу. Дом под номером 221b ничем не отличался от своих соседей – такое же кирпичное трехэтажное здание с узкими окнами. Правда, его никогда не существовало – ТАМ.
Он постучал, и был впущен в несколько тесную прихожую. Встретившая его сухонькая старушенция подозрительно просверлила его колючим взглядом:
– Да, сэр? Вам кто-то нужен? Доктор Ватсон принимает по утрам. Но вы можете...
– Видите ли, мэм... – Кай вдруг понял, что его английский в сочетании с полным провалом в той части памяти, что относилась к цели его приезда, может вызвать вполне оправданные подозрения в умственной неполноценности говорящего, и стал тщательно выбирать слова. – Мне нужен другой ваш э-э... постоялец – мистер Холмс. Шерлок Холмс... Он ведь здесь живет? Я полагаю, что мне назначено... Вот моя визитка. Санди. Капитан Кай Санди...
– Милостивый Боже! – хозяйка явно была поражена до глубины души. – Милостивый Боже! Почему вы не встретились с мистером Холмсом прямо на железнодорожном вокзале? Он отправился туда встретить вас... Он сказал при мне доктору, что ваши дела не терпят отлагательств... А где ваши вещи, мистер Санди? Неужели вы пересекли океан только с этим вот маленьким э-э...
– Видите ли, случилось так, что...
Милостивый Боже был снова помянут всуе.
– Мистер Холмс не даром беспокоился о вашем багаже... Он знал, что ОНИ попытаются отнять его у вас... Он собирался встретить вас прямо у вагона и немедленно вместе с вами ехать в это проклятое место... В кафе «Лизард», я имею ввиду. Мерзкое название, мерзкое место... Не подумайте, что я имею привычку подслушивать, но мистер Холмс и его друг с таким интересом восприняли ваше дело, что я невольно...
– Ну что ж. Тогда мне лучше ждать мистера Холмса прямо в кафе. «Лизард» вы говорите? Не набросаете ли вы мне на этом клочке бумаги адрес, мэм?.. Я ведь не знаю Лондона... И позвольте оставить у вас мой саквояж. На пару часов.
Решение Кая не укладывалось в нормальную тактику ведения следствия, но он сделал скидку на призрачную природу окружавшего его мира, ограниченное время ВР-сеанса и решил пойти ва-банк.
Глаза миссис Хадсон округлились. Она послушно нацарапала несколько строчек на обороте визитной карточки Кая и протянула ее ему нетвердой рукой.
– Вы – отважный человек, сэр...
Каю вдруг стало смешно.
– Да уж мэм, – произнес он тоном полицейского служаки, знающего себе цену. – В трусости американского полицейского еще не обвинял никто! Не далее, как вчера, меня пытались сбросить в море. С высоты двух миль. НА САМОМ ДЕЛЕ, МЭМ...
– Господи, вы были в горах? Или летели на аэростате?
– Скорее на геликоптере, мэм. Системы Сикорского.
– Господи, до чего только не додумаются эти поляки... И все-таки – не ходите туда...
– Извините, но я принял решение, мэм.
Кай сел за крайний столик у окна, заказал чай и от нечего делать стал рассматривать посетителей и само кафе. Ничего рокового вокруг не наблюдалось. В небольшой, довольно грязноватой гостиной, разделенной невысокой перегородкой на два довольно уютных помещения, было немноголюдно. Две пышнотелые дамы в широких шляпах, с избытком украшенных страусовыми перьями, коротали время за чашечками чая у столика напротив. Сидевший в глубине зала сухонький джентльмен с седыми усами, сосредоточенно просматривающий номер «Обзервера», да еще один посетитель в углу, лица которого Кай не мог рассмотреть, составляли всю наличную публику. Пятый посетитель появился так внезапно, что следователь даже не успел заметить, когда тот вошел. Это был сверх меры упитанный коротышка в изрядно помятом сюртуке. Кай прикинул, что на типичного лондонца тот не похож. Скорее уж – урожденный янки. Если судить по киноштампам фильмов о том времени... В одной руке он сжимал широкополую шляпу, а другой крепко прижимал к себе потертый кожаный саквояж. Баул точнее. Он быстро обежал глазами кафе и, видимо, успокоенный, с размаху плюхнулся в жалобно застонавший от такого грубого обращения витой венский стул. Затем он возложил на стол шляпу, осторожно, можно даже сказать бережно, пристроил баул между ног и уставился в окно. Он явно кого-то ждал, и через пару минут он, очевидно заметив искомое лицо, бросил пронзительный взгляд на Кая, резко вскочил со стула и устремился к выходу. По дороге он успел прихватить со стола котелок. Саквояж остался под столом.
