легкостью рассек шлем-корону, скользнув от левого виска Мифея к его правой скуле, и… всё. Кровь не хлынула, обрубок не отлетел прочь, как полагалось бы, — кощей лишь запнулся на миг, вытаращив глаза, и тут же включился снова, спеша достать врага, пока тот рядом. Но Светлан уже отхлынул, вовсе не желая продолжать рубку на авось, тем более толку от этого чуть. («И почему я не удивляюсь?») Но проверить все равно следовало, потому что другие пути еще сложней… Конечно, если они существуют.
Светлан готов был поклясться, что видел, как рана смыкается, отставая от летящего края клинка лишь на сантиметр-другой, — а зауряду и вовсе почудилось бы, будто меч прошел сквозь кощея, как через мираж. И если бы не щель, опоясавшая шлем… Надо было метить выше, подумал Светлан. Тогда хотя бы корону сшиб. Но какая потрясающая регенерация — куда там вампирам!.. Чем же можно пронять кощея? И откуда втекает в него такая прорва жизни, что самые страшные ранения оборачиваются щекоткой?
Теперь уже царь двинулся в атаку, обозленно тыча в богатыря своим дальнобойником. Светлан заскользил в сторону, вновь запустив защитные винты, окружая себя мерцающей завесой металла. До сих пор такая оборона его не подводила — но нельзя же обороняться вечно? Это не тот случай, когда противника можно измотать, вынуждая атаковать. Впрочем, нападающий всегда рискует больше… что и подтвердилось двумя ранениями Светлана.
К счастью, кровь из последнего пореза уже не сочилась, а вытекло ее не так много. Кое-что и мы все-таки умеем, хотя сравниваться, конечно, смешно. Что же создает гоблину такой выигрыш? Уж наверно, не сундук на высоком дубе. Кстати, о сундуках… Может, неспроста Мифей отгрохал эту пирамиду, а обосновался как раз в том месте, где египтяне хранят мумии? Такие постройки обладают занятными свойствами…
Больше по наитию, чем осознанно, Светлан соорудил вокруг просторную Сферу, вместе с собой заключив в нее и кощея. (Разве это нарушение правил, если Сферу не используют для защиты?) И сразу шар утратил прозрачность, заискрившись в потоках энергии, хлеставших в него с разных сторон. Выявилось их ровно двенадцать, и центр каждого пятна пришелся на прямую, проведенную от царя к одному из его жрецов. А уж от кого энергия стекалась к ним… Впрочем, нетрудно сообразить.
И тотчас громадные всадники, до этого высившиеся истуканами, потревожено заколыхались, будто их стало мотать на концах мощных шлангов, внезапно сорвавшихся с креплений. Но кто пришел в настоящее смятение — это Мифей. Даже Светлан не ожидал такого эффекта. Вся рыцарская галантность слетела с кощея в момент, словно подкреплялась лишь уверенностью в своей безопасности. А стоило в сплошной броне возникнуть щели… Да, это не герой — явно. Легко быть смелым, когда ничего не грозит. А если дух действительно втрое важней тела, как уверял Наполеон, то соотношение сил сейчас резко изменилось. Что ж, будем расширять щель, насколько удастся.
Кощей больше не старался достать Светлана, будто лишь сейчас ощутил, сколь опасным бывает железо и как безжалостно оно рассекает плоть, — а потому хотел свести риск к минимуму. Теперь Мифей сам изготовился к обороне, и видно было, что защищать себя он станет с неистовством крысы.
— Что, мой красавец? — спросил Светлан, зловеще хмыкая. — Пришло время показать, чего стоишь сам, без подпирающей тебя стаи.
— Сейчас увидишь, — огрызнулся гоблин, шустро отступая к самой Сфере. Прорвать завесу он не пытался, словно не знал, как это сделать, или (что скорее) для этого требовалось освободить ладони, а такой роскоши кощей позволить себе не мог. Но длинные его губы продолжили двигаться, испуская негромкий шип. А когда наконец сжались, в Светлана метнулся пылающий шар, возникший из пустоты.
Мгновенным рывком он увернулся, почувствовав, как опалило локоть. Подбросив кладенец в воздух, Волной швырнул раскаленный мячик в Сферу, и та поглотила его, добавив себе энергии — как ни странно.
— Ну, ты первый начал, — вздохнул Светлан, убирая в ножны «лосиный рог». — Думаешь, в этом жанре тебе повезет больше?
Судя по всему, здесь кощей считал себя в большей безопасности — поскольку тут же стряхнул с левой руки убийственную насадку и, скрючив костлявые пальцы, запустил во врага новую пакость. И в этом его поспешном жесте Светлан ощутил смерть. Благословенным своим чутьем он распознал угрозу раньше, чем Мифей выстроил Знак, и понял, что развязка последует через секунды, — уж в этот раз кощей саданет из главного калибра, обрушится с запасом, чтобы не дать противнику завладеть новым секретом. Темное лицо орка жутко исказилось, губы разъехались, обнажив не только зубы, но и десны, глаза сузились в щелки, лучась разом ужасом и торжеством, злорадствуя, предвкушая.
Отпрянув, Светлан чуть-чуть опередил чужой Знак своим, возникшим как озарение, и тотчас Сфера съежилась, дальним краем словно бы зацепившись за Мифея, а богатыря пропустив сквозь себя. Мигом позже картинка внутри Сферы странно исказилась, точно в кривом зеркале, а гигантскую фигуру кощея перекорежило так, будто ее смяла невидимая рука. Разлетевшиеся по сторонам брызги закружило будто в миксере, Сферу затянул черный туман. Наверно, Мифей вопил страшно, пока его раздирало в клочья, — на сей раз живучесть сыграла с ним скверную шутку, заставив досыта нахлебаться того, чем он привык потчевать других. В иной мир царь ушел без патетических воздеваний рук, по-трясания кулаками и прощальных речей — попросту превратился в фарш, растекшийся по дворцовым плитам.
Светлан достаточно насмотрелся на такое в виртуале, чтобы узнать гравитационный вихрь — действительно страшная вещь. Тяготение, спрессованное в пакеты, много опаснее Волн, способных лишь отшвырнуть или притянуть, — взрываясь, эти бомбы перемалывают плоть не хуже громадной мясорубки. Мифея сгубил собственный испуг: имея такой запас прочности, вовсе не стоило кидаться в крайности. Шансов-то на победу у кощея оставалось куда больше. И чего он запаниковал раньше срока? Время, время… э-э… Черт!..
Стряхнув оцепенение, Светлан поспешно прянул в сторону. И в этот миг Сфера сгинула, исчерпав его Силу. Изнутри будто вылетел смерч, окатив Светлана горячим ливнем, и швырнул богатыря на пол, выворачивая суставы, сокрушая кости. Напрягшись до судорог, он пытался противиться, но стихия одолевала, за секунды выматывая больше, чем часы самого тяжелого боя. А когда наконец схлынула, оставила Светлана совершенно обессиленным, взамен до краев наполнив болью, хотя задела его лишь самым краешком.
Секундой позже в атаку ринулись всадники, словно бы сорвавшись с цепей. Их свирепое веселье, похожее на степной пожар, наконец вырвалось на волю, требуя крови и смертей, стремясь упиться чужими муками.
Дальнейшее запомнилось Светлану плохо — видимо, от шока у него помутились мозги. Поначалу, не имея сил подняться, он лишь уворачивался от чудовищных крабопауков, перекатываясь по плитам, — а те норовили пригвоздить его к полу своими здоровенными когтями, оставляя в камне глубокие метины. Меж всадниками метался Крон, взамен шапки водрузив на голову клеть с Лэлли, и с громовым рыком крушил палицей направо-налево, удивляя стремительностью. Артур — тот и вовсе скакал мячиком, крутя мечами, точно пропеллерами. Всадники держались за жизнь цепко, но, конечно, не как кощей, получавший вдесятеро против них. А потому их раны срастались не прежде, чем выплескивались фонтаны крови или терялись конечности. Кое-кто из громадных орков уже вылетел из седла, а пеший бой им наверняка нравился меньше.
Наконец сумев подняться, Светлан обеими руками ухватился за кладенец и саданул по ближайшей лапе, с одного удара снеся ее напрочь. Дальше двинулся как лесоруб, расчищая путь от взбесившихся стволов. Сверху на него рушились нагинаты — он ускользал, парировал, иногда отвечал сам. И продолжал тупо срубать паучьи ноги, будто не было задачи важней. Впрочем, пару жрецов он все же рассек, оставив истекать кровью. После чего наткнулся на одного из спешенных и сцепился с ним, мало-помалу входя в раж.
Затем — это и вовсе уже смахивало на бред — прямо из стены вдруг вывалилась квадратная глыба тролля (ее словно выдавило из сплошного камня) и врезалась в теснящихся вокруг Крона всадников, молотя по ним тяжелыми ручищами. Неожиданный наскок не смутил орков, тотчас в дикаря полетели черненые клинки, с шипением разрезая воздух.
Зарычав, Светлан усилил натиск, каждым ударом опережая противника, после кощея не казавшегося таким уж быстрым. Сил по-прежнему не хватало, взгляд застилал туман, но тело худо-бедно слушалось, хотя продолжало болеть так, что новых ран он просто не почувствовал бы. Впрочем, судьба,
