глаза голубые, бороду бреет, лет 29, да Артамону Куркину, рост 2 аршина 31/2 вершка, волосы светло-русые, брови густые, глаз кривой, лет 45, в удостоверение, что они точно посланы от меня в Санкт-Петербурх по собственным моим надобностям, и потому прошу господ командиров на заставах чинить им свободный пропуск.
Печать Пушкина.
И ранним утром Алексей Хохлов-Пушкин уже сел в возок, тройка вылетела за ворота Тригорского, но тут ей дорогу перебежал заяц… Потом навстречу показался, медленно шествуя, деревенский поп.
— Назад! — закричал Пушкин ямщику. — Поворачивай назад!
Пушкин верил страстно в приметы!
Это, может быть, и спасло его от участи готовящихся выступать декабристов.
«Осень и зиму 1825 года мы мирно жили у себя в Тригорском, — записывает одна из дочерей П. А. Осиповой. — Пушкин по обыкновению бывал у нас почти каждый день… Вот однажды, под вечер, зимой — сидели мы все в зале чуть ли не за чаем. Пушкин стоял у этой самой печки. Вдруг матушке докладывают, что приехал Арсений». Повара Арсения П. А. Осипова каждую зиму посылала в Петербург — он туда отвозил на продажу яблоки, кой-какую деревенскую провизию, а на вырученные деньги покупал разные запасы на зиму, к зимним праздникам, — сахар, фрукты, вина и др. Но на этот раз Арсений пригнал раньше срока, ничего не купив, прискакал он экстренно, на почтовых, и очень встревоженный:
— В Петербурге бунт: всюду разъезды, заставы, выставлены караулы.
Пушкин, гревшийся около печки в кресле, слушая доклад Арсения, страшно побледнел. После этого весь вечер он был скучен и стал рассказывать о том, что в Петербурге есть тайное общество.
Так до Пушкина достигли первые вести о 14 декабря 1825 года.
Глава 14. В Москву!
19 ноября 1825 года окончил свою жизнь царь Александр Первый, а уже 4–6 декабря Пушкин спешно пишет в Петербург своему скромному и верному другу П. А. Плетневу:
«Милый, дело не до стихов, слушай
На Пушкина повеяло возможной свободой, он хочет, чтобы друзья просили для него полного освобождения.
«Покажи это письмо Жуковскому… — наставляет поэт. — Он как-нибудь это сладит. Да нельзя ли дам взбудоражить?»
Надежды, радость, перспективы! А вдобавок, как вышло удачно. Что еще так недавно в своей элегии «Андрей Шенье» Пушкин предсказал смерть своего мучителя.
«Душа! я пророк, — весело пишет поэт, — ей-богу пророк! Я «Андрея Шенье» велю напечатать церковными буквами во имя отца и сына etc. — выписывайте меня, красавцы мои, а не то я прочту вам трагедию свою».
Пушкин надеялся — его освободит новый царь.
Однако встал очень существенный вопрос:
— Да кто ж этот новый царь?
На российском престоле тогда одновременно оказалось два царя.
Наследником престола после царя Александра Павловича был его брат, Константин Павлович, 1779 года рождения, наместник в Польше, командовавший польской армией.
Ему и присягнул в Петербурге как законному императору немедленно же по получении известия 27 ноября третий брат, великий князь Николай Павлович. Вместе с Николаем присягнули Константину Государственный Совет, Сенат, святейший Синод, войска и все гражданские чины.
Средства связи в то время заключались лишь в «птицах-тройках», что требовало много времени.
На престол, стало быть, вступил Константин Первый, император и самодержец Всероссийский.
Сам же Константин в это время был в Варшаве и, получив там известие о кончине цари Александра, немедленно же принес присягу Своему младшему брату Николаю Павловичу.
Этому новому царю Константин отправил немедленно письмо в своем отказе от престола, где заявил, что долг верноподданного есть слепое, безмолвное повиновение верховной власти.
Корень всей этой нелепой истории двоецарствия таился в трагической ночи с 11 на 12 марта 1801 года, когда дворяне-заговорщики порешили императора Павла Первого, отца всех этих Павловичей.
Не в пример своему старшему брату Александру, любезному очарователю, хитрому и уклончивому дипломату, — Константин Павлович был человеком прямым, говорившим прямо все, что он думал, особенно в гневе, — а в гневе, подобно отцу своему Павлу, он не помнил себя. Бабкой своей Екатериной Второй Константин предназначался, согласно известному «Византийскому проекту» стать во главе нового государственного образования, которое предполагалось создать из Европейской Турции и из Греции, со столицей в Константинополе. Соответственно этим планам Константин Павлович и воспитывался на руках няни гречанки и затем дядьки — грека Курута, почему он владел греческим языком.
Женили Константина было на принцессе Саксен-Заальфельд-Кобургской Юлиане-Генриэтте-Ульрике, крещенной в Анну Федоровну.
Константин был военный до мозга костей, лихой кавалерист и принимал участие в итальянском походе у Суворова.
В первых боях он выказал себя безрассудно храбрым, за что получил жестокий разнос от Суворова, в последующих же боях и в походе через Альпы, у Чертова моста, сражался и действовал доблестно. Отца своего он любил без всякой политики и был так потрясен его насильственной гибелью, что сказал открыто слова, которыми породили двоевластие в ноябре 1825 года:
— После того, что случилось, пусть брат царствует, если он хочет. Но если когда-нибудь престол будет доставаться мне, я никогда не приму его!
Увидев в ту мартовскую ночь убийц отца — князя Яшвиля и Зубова, Константин Павлович заявил без обиняков: — Их обоих нужно повесить!
В последующем Константин Павлович, считаясь с положением брата своего Александра, принимает участие во всех его походах. Он смело дрался под Аустерлицем, где бурной конной атакой задержал французов в один из моментов боя. Был он и почитателем Наполеона как военного гения и во время свидания в Эрфурте обменялся с ним шпагами.
После 1814 года Константин командовал польской армией и был известен среди поляков как «наш старушек», то есть «наш старик». Со своей немкой-женой он развелся, женился на польской девушке Иоанне Грудзиньской и вел в своем варшавском дворце Бельведере скромный образ жизни.
Этот давний и решительный отказ Константина от царства оставался, однако, почему-то от народа скрытым.
Но Александр Первый его принял и оставил об этом свой тайный указ, хранившийся в Москве в Успенском соборе, по которому после смерти Александра должен был вступить на престол Николай Павлович — так как Константин утратил свои права на престол разводом с первой женой, женитьбой на польке и собственным своим отказом.
Тайный пакет из Успенского собора был в те ноябрьские дни доставлен из Москвы в Петербург с понятным опозданием и вскрыт — создалось положение, что царем был Константин для Петербурга и Москвы, а для Варшавы — Николай. Чтобы выйти из положения, формально нужен был манифест царя Константина Первого с отречением его от престола, но тот не мог его подписать, потому что по московскому тайному указу он и не имел права быть царем. Не мог подписать манифеста о своем «восшествии на престол» и Николай, покуда не отречется Константин, именем которого уже писали подорожные, чеканили монету, вершили суды и так далее.
Пошла великая путаница двойного царствования, во время которого в самую распутицу, загоняя
