тревоге и марш-броском на станцию. Солдату собраться, что подпоясаться, так вроде при старом режиме говорили?

И вот они на войне… Впрочем, нет. Еще в тылу. Еще идут сборы.

Сержант Фомичев тщательно следил, чтобы его отделение было готово к заброске в тыл к фашистам незамедлительно. Боеприпасы, гранаты, оружие, взрывчатка, санпакеты, продукты…

– Ты слышал, что комроты сказал? – ругался кто-то из бойцов Фомичева. – Продуктов брать на три дня. Не больше. А там нас немцы кормить будут!

– Свинцом! – хохотнули в ответ.

– Тоже вариант! Но я предпочитаю мясо!

– Немецкое?

– Свиное!!

Парни весело паковали вещмешки. С хохотками, с шуточками, прибауточками…

Фомичев вдруг увидел, как один из бойцов его отделения стал выкладывать тушенку из вещмешка.

– Не понял… Боец, ты чего? Ты чего делаешь?

– Тяжелый мешок, товарищ сержант, я столько не подниму! Вернее, поднять-то смогу, а вот нести долго…

– Ты туда чего наложил?

– Да я подумал, я ж автоматчик. Мне ж полтыщи патронов мало. Решил тыщу взять. А продукты с фрицев возьмем! – молоденький пацан, с красивым, почти девичьим лицом, невинно хлопал пушистыми ресницами. – Ну что полтыщи? Восемь дисков всего. На пару боев. А когда там еще боеприпасы подкинут? Так что уж лучше патроны, чем тушенка.

Фомичев – ветеран финской, с орденом Красного Знамени на груди, молчал. Рядовой Петя Иванько был прав. Прав стратегически, но вот тактически…

– Бери патроны, – кивнул командир отделения – в просторечии комод. Затем нагнулся, поднял со снега четыре консервные банки и сунул в карманы полушубка.

Война войной… А пожрать не мешает никогда. Фомичев подошел к своему вещмешку, набитому под завязку всякой всячиной – в том числе и сухарями, – дернул за шнурок и начал трамбовать груз неудобными консервами.

– Товарищ сержант, а товарищ сержант? – Иванько растерянно смотрел на сержанта. – А зачем вы это делаете?

– Спасибо потом скажешь, – буркнул в ответ сержант, впихивая последнюю консерву между бруском тола и шерстяными носками.

Иванько хлопал густыми ресницами, глядя, как командир его отделения распихивал тушенку по вещмешку.

Рядовой Иванько прибыл недавно. На замену разбившемуся Ваське Перову. У Васьки парашют не раскрылся. Оставались сутки до фронта. И вот вместо Васьки – пацаненок Иванько.

Фомичев, наконец, распрямился:

– Собирайся, боец. На войну скоро!

– …Я предпочитаю говорить на русском, господин обер-лейтенант…

Фон Вальдерзее пожал плечами:

– Дело ваше. Мне все равно, на каком языке вы разговариваете. Итак, вы женились на Надежде Кёллер, урожденной немке?

– Нет.

– Я, кажется, плохо понимаю вас…

– Я сам себя плохо понимаю, герр лейтенант!

Немецкий офицер потряс головой.

– Я ушел лесами и вернулся домой. И снова начал учиться в семинарии.

– Разве церковные школы не были закрыты при Советах?

– Не везде. Мой отец был священником в глухой деревушке. Белохолуницкий уезд. Волость – Сырьяны. До революции я учился в Пермской семинарии. После войны – дома, у отца. Мне сложно это объяснить, герр обер-лейтенант.

– Ничего, это несущественно. В каком году вы стали служить в Красной Армии?

– В двадцать первом.

– Вам было семнадцать лет?

– Да. Мне было семнадцать лет.

– Я не понимаю… – пожал плечами немец и нервно заходил по кабинету. – Вы воевали у Колчака. Вы сын священника. Вы учились в семинарии, когда Христова вера была под запретом. Но вы пошли в Красную Армию? Почему?

Подполковник потер лоб:

«Вот как этому хлыщу объяснить, что я искал Надю?»

– Из чувства самосохранения, герр обер-лейтенант. Да, я сын священника. Священника, – убитого ревкомовцами. Меня могли так же убить как контру. – Тарасов побледнел и слегка качнулся на стуле.

– Как вы себя чувствуете, герр Тарасов? Прикажете подать чаю?

– Лучше сигарету…

Изба была густо натоплена.

Военсовет Северо-Западного фронта решал последние задачи перед выброской десантников в тыл к немцам.

Начальник штаба фронта, генерал-майор Ватутин, стоял у стены, водя указкой по карте.

– Итак, товарищи командиры, как мы знаем, в результате нашей операции, при участии Калининского фронта, мы заперли в котле части второго армейского корпуса в районе Демянска. Это наше первое окружение противника за эту войну, товарищи! Первое крупное окружение! По данным разведки и партизан, в котле сейчас находятся не менее пятидесяти тысяч немецких оккупантов. Есть два варианта, товарищи командиры. Либо мы ждем, когда фрицы сами вымерзнут в котле, либо делаем гамбит.

– Товарищ Ватутин, можно без загадок? – поморщился командующий фронтом генерал-майор Павел Алексеевич Курочкин.

– Конечно, товарищ генерал-майор! – кивнул Ватутин и продолжил: – Смотрите сами, товарищи командиры, котел похож на колбасу. Вот мы и предлагаем пошинковать ее.

Переждав смешки, Ватутин продолжил:

– Дело в том, что немцы пытаются пробить коридор к окруженным в районе Рамушево, – карандаш скользнул к западной оконечности котла. – А также немцы сформировали воздушный мост снабжения, по которому проходит до двухсот транспортных самолетов в сутки. Задачи, товарищи командиры, просты. Пока фронт будет сдавливать кольцо окружения, первой маневренной воздушно-десантной бригаде под командованием подполковника Тарасова и двести четвертой воздушно-десантной бригаде под командованием подполковника Гринева поручается… С севера котла выйти в район болота Невий Мох, оттуда атаковать цели. Первое – аэродром в деревне Глебовщина. Разрушив аэродром, мы нарушим обеспечение демянской группы войск противника. Второе – атаковать деревню Добросли, где находится штаб второго армейского корпуса немцев. Командующего корпусом зовут…

Ватутин зашелестел бумажками:

– Генерал Брокдорф-Аленфельд. Барон, наверное… Или граф. Неважно. Попутно уничтожать гарнизоны противника в деревнях и селах котла.

Тарасов хмыкнул, представляя картину…

– Что смешного, товарищи командиры? – Генерал-лейтенант даже побагровел, когда услышал фыркание командиров.

– Ничего особенного, товарищ комфронта… – подал голос подполковник Гринёв. – Просто вы посылаете нас…

Павел Алексеевич резко помрачнел:

– Я знаю. Я знаю, мужики, куда и зачем вас посылаю. Буду помогать, чем смогу. Обе бригады обеспечим под завязку всем. Оружие, боеприпасы, продовольствие… Как только выйдете на место сосредоточения –