ОСВАЛЬД. С чего ты взяла? Разумеется, меня это крайне поразило. Но, в сущности, мне это довольно безразлично.

ФРУ АЛВИНГ (снимая руки). Безразлично? Что твой отец был так бесконечно несчастен?!

ОСВАЛЬД. Разумеется, мне жаль его, как и всякого другого на его месте, но…

ФРУ АЛВИНГ. Только? Родного отца!

ОСВАЛЬД (раздражительно). Ах, отца… отца! Я же не знал совсем отца. Только и помню, что меня раз стошнило по его милости.

ФРУ АЛВИНГ. Прямо подумать страшно! Неужели все-таки ребенок не должен чувствовать привязанности к своему родному отцу?

ОСВАЛЬД. А если ему не за что благодарить отца? Если он даже не знал отца? Или ты в самом деле так крепко держишься старых предрассудков, ты, такая развитая, просвещенная?

ФРУ АЛВИНГ. Так это один предрассудок!..

ОСВАЛЬД. Ты сама должна понимать, мама, что это просто ходячее мнение… Одно из многих пущенных в ход, чтобы затем…

ФРУ АЛВИНГ (потрясенная). Стать привидениями.

ОСВАЛЬД (бродя по комнате). Да, пожалуй, назови их привидениями.

ФРУ АЛВИНГ (порывисто). Освальд… так ты и меня не любишь?

ОСВАЛЬД. Тебя-то я хоть знаю…

ФРУ АЛВИНГ. Да, знаешь, и только!

ОСВАЛЬД. И знаю, как горячо ты любишь меня, за что, конечно, я и должен быть тебе благодарен. И вдобавок ты можешь быть мне бесконечно полезна по время болезни.

ФРУ АЛВИНГ. Да, да, Освальд. Не правда ли? О, я просто готова благословлять твою болезнь за то, что она привела тебя ко мне. Я вижу теперь, что ты еще не мой, мне надо завоевать тебя.

ОСВАЛЬД (раздражительно). Да, да, да, все это одни разговоры. Ты помни, я больной человек, мама. Не могу много думать о других, мне впору думать о себе самом.

ФРУ АЛВИНГ (упавшим голосом). Я буду довольна и малым и терпелива, Освальд.

ОСВАЛЬД. И весела, мама!

ФРУ АЛВИНГ. Да, да, мой мальчик, ты прав. (Подходит к нему.) Ну что же, сняла я с тебя тяжесть упреков и угрызений совести?

ОСВАЛЬД. Да. Но кто снимет тяжесть страха?

ФРУ АЛВИНГ. Страха?

ОСВАЛЬД (бродя по комнате). Регину и просить не пришлось бы.

ФРУ АЛВИНГ. Я не понимаю. Какая связь: этот страх и Регина?

ОСВАЛЬД. Очень теперь поздно, мама?

ФРУ АЛВИНГ. Раннее утро. (Выглядывает в окно веранды.) Заря занимается на высотах. И погода будет ясная, Освальд. Скоро ты увидишь солнце.

ОСВАЛЬД. Очень рад. О, у меня еще может быть много радостей в жизни – будет для чего жить…

ФРУ АЛВИНГ. Еще бы!

ОСВАЛЬД. Если я и не могу работать, то…

ФРУ АЛВИНГ. О, ты скоро опять будешь в состоянии работать, мой дорогой мальчик. Теперь ты сбросил с себя всю эту тяжесть угрызений и сомнений.

ОСВАЛЬД. Да, хорошо, что ты избавила меня от этих фантазий. И только бы мне удалось покончить еще с одним… (Садится на диванчик.) Давай поговорим, мама.

ФРУ АЛВИНГ. Давай, давай! (Придвигает к дивану кресло и садится рядом с Освальдом.)

ОСВАЛЬД. А тем временем и солнце взойдет. И ты узнаешь. И я избавлюсь от этого страха.

ФРУ АЛВИНГ. Ну, что же я узнаю?

ОСВАЛЬД (не слушая ее). Мама, ты ведь сказала вечером, что ни в чем не можешь мне отказать, если я попрошу тебя?

ФРУ АЛВИНГ. Да, сказала.

ОСВАЛЬД. И сдержишь слово?

ФРУ АЛВИНГ. Можешь положиться на меня, мой дорогой, единственный!..

Ведь я только для тебя одного и живу.

ОСВАЛЬД. Да, да, так слушай… Ты, мама, сильна духом, я знаю. Только оставайся спокойно на месте, когда услышишь.

ФРУ АЛВИНГ. Да что же это такое? Что-то ужасное?..

ОСВАЛЬД. Не кричи. Слышишь? Обещаешь? Будешь сидеть смирно и тихонько разговаривать со мной об этом? Обещаешь, мама?

ФРУ АЛВИНГ. Да, да, обещаю, только говори!

ОСВАЛЬД. Так вот, знай, что эта усталость, эта невозможность думать о работе – это еще на самая болезнь…

ФРУ АЛВИНГ. В чем же самая болезнь?

ОСВАЛЬД. Болезнь, доставшаяся мне в наследство, она… (Указывая себе на лоб, добавляет еле слышно) сидит тут.

ФРУ АЛВИНГ (почти лишаясь языка). Освальд!.. Нет, нет!

ОСВАЛЬД. Не кричи. Я не выношу крика. Да, сидит тут и подстерегает момент. И может прорваться наружу когда угодно.

ФРУ АЛВИНГ. О, какой ужас!

ОСВАЛЬД. Только спокойнее… Так вот каково мое положение…

ФРУ АЛВИНГ (вскакивая). Это неправда, Освальд! Этого не может быть! Нет, нет, это не так!

ОСВАЛЬД. У меня уже был один припадок. Он скоро прошел. Но когда я узнал, что со мной было, меня охватил страх, гнетущий, невыносимый страх, который и погнал меня домой, к тебе.

ФРУ АЛВИНГ. Так, значит, страх!..

ОСВАЛЬД. Да, ведь это неописуемо, отвратительно! О, если б еще это была обыкновенная смертельная болезнь… Я не так уж боюсь умереть, хотя и охотно пожил бы подольше…

ФРУ АЛВИНГ. Да, да, Освальд, ты будешь жить!

ОСВАЛЬД. Но это так отвратительно. Превратиться опять в беспомощного ребенка, которого кормят и… Нет, этого нельзя и выразить!

ФРУ АЛВИНГ. За ребенком будет ходить мать.

ОСВАЛЬД (вскакивая). Нет, никогда. Именно этого я и не хочу. Я не могу вынести мысли, что я, быть может, проживу в таком положении много лет, состарюсь, поседею. И ты можешь умереть за это время. (Присаживаясь на ручку кресла матери.) Ведь это не непременно сразу кончается смертью, сказал доктор. Он назвал эту болезнь своего рода размягчением мозга… или чем-то вроде этого. (С мрачной улыбкой.) Название, по-моему, звучит так красиво. Мне всегда представляются при этом драпри вишневого бархата, – так и хочется погладить…

ФРУ АЛВИНГ (вскакивает). Освальд!

ОСВАЛЬД (вскакивает и опять начинает бродить по комнате). И вот ты отняла у меня Регину. Будь она со мной, она подала бы мне руку помощи.

ФРУ АЛВИНГ (подходя к нему). Что ты хочешь сказать, мой дорогой? Разве есть такая помощь в свете, которой бы я не оказала тебе?

ОСВАЛЬД. Когда я оправился от этого припадка, доктор сказал мне, что если припадок повторится, – а он повторится, – то надежды больше не будет.

ФРУ АЛВИНГ. И он был так бессердечен!..

ОСВАЛЬД. Я потребовал от него. Я сказал, что мне надо сделать кое-какие распоряжения… (Лукаво улыбаясь.) Так оно и есть. (Вынимая из внутреннего бокового