Грегерс. Хедвиг умерла не напрасно. Видели вы, какое душевное величие проявил он в горе?
Реллинг. В минуту горя, у смертного одра многие проявляют душевное величие. Но надолго ли, по- вашему, хватит у Ялмара этого величия?
Грегерс. Неужели оно не сохранится у него и не будет расти всю жизнь?
Реллинг. Не пройдет и трех четвертей года, как бедняжка Хедвиг станет для него только красивой темой для декламации.
Грегерс. И вы смеете так говорить о Ялмаре Экдале!
Peллинг. Мы поговорим об этом, когда на могиле Хедвиг завянет первая трава. Тогда вы услышите, как он будет пережевывать жвачку, говоря о «безвременно отторгнутом от отцовского сердца ребенке». Увидите, как будет таять от умиления, самовосхищения, самосострадания. Увидите!
Грегерс. Если вы правы, а я ошибся, то – жить не стоит.
Реллинг. О, жизнь могла бы еще быть довольно сносной, если бы только оставили нас в покое эти благословенные кредиторы, которые обивают у нас, бедных смертных, пороги, предъявляя к нам идеальные требования.
Грегерс (
Реллинг. Позвольте спросить, что это за назначение?
Грегерс (
Реллинг (
