обязательной комбинации со всем этим — пренебрежение к собственной национальной культуре.
Что же поделать, бывают и такие продукты — или отходы? — Широкого обмена культурными ценностями между Востоком и Западом.
Такую молодежь нельзя обвинить в излишней скромности — буржуазное мещанство нигде в мире этим не страдает. Здесь у девочек считается шиком показать, что они умеют пить, курить, а иногда даже развязно садиться к мальчикам на колени. Поведение на грани распутства кажется им критерием личной свободы и эталоном независимости «на европейский лад». К счастью, их очень мало.
Их нравственное убожество особенно контрастно вырисовывается на фоне поведения нормальной учащейся молодежи.
Какая это замечательная молодежь! Почти каждый студент или студентка состоит членом какой- нибудь организации или какого-нибудь общества. Они переписываются с молодежью других стран, занимаются коллекционированием, спорят о развитии национальной литературы и искусства, издают множество молодежных журналов, газет и так называемых сувениров — журналов эпизодического характера, публикуемых по случаю того или иного события. Они собирают средства на проведение фестивалей, встреч, конкурсов, состязаний поэтов и музыкантов и т. п. Их жизнь наполнена до краев. Они воспринимают самих себя как будущее собственной страны, им до всего есть дело.
Присматриваясь внимательно к жизни индийской семьи, видишь, что нельзя сбрасывать со счетов ее бесспорно положительные стороны.
Молодежь, выросшая в атмосфере прочных семейных отношений и взаимной любви и уважения между родителями, продолжает развивать традиции добрых отношений в семье. Авторы книг об индусской семье всегда с ужасом подчеркивают традиционную невозможность развода по желанию жены. Но и разводов по желанию мужа почти не бывает. Не бывает, во-первых, потому, что каждый мужчина с детства приучен смотреть на свою будущую жену как на необходимую и неотъемлемую часть своего существа, без участия которой все дела жизни, согласно традиции, являются недействительными и бесплодными. Брак считается актом религиозным, и для обеих сторон в равной мере его расторжение в высшей степени нежелательно. Во-вторых, жена является матерью его детей и заслуживает поэтому благодарности и всемерной поддержки, так как потомство — это залог вечности, это гарантия совершения поминальных церемоний, без которых невозможно спасение души. Итак, как я уже упоминала, только бездетную женщину муж может отослать обратно к отцу. В-третьих, общественное мнение, которое в жизни индийского общества играет огромную роль, всегда восстанет против развода и осудит и покроет позором семью мужа, если он его осуществит.
Все это не означает, что нет закона, разрешающего развод. Такой закон действует уже свыше 25 лет, но мало кто им пользуется, равно как и законами, разрешающими межкастовые браки, вторичное замужество вдов и т. д.
Вот так и получается, что индийская женщина, пока жив муж, обычно не очень печалится. А уж если, как это теперь бывает довольно часто в городах, молодая семья ведет жизнь отдельно от большой семьи, то жене редко приходится скорбеть из-за плохих отношений в семье, так как плохие отношения с мужем немыслимы, а уж непочтение со стороны детей просто невозможно.
До освобождения Индии женщина знала только кухню и женскую половину дома. Только в среде безземельных батраков да бедных арендаторов бывали семьи, где женщина работала в поле наряду с мужем. За последние годы положение резко изменилось. Очень большое число женщин в городах стало работать. Женщина учительница, врач, адвокат и даже инженер теперь далеко не редкость. Не говоря уж о женщинах — общественных деятельницах. И это возвышает женщину в глазах мужа и в глазах общества, делает семью еще прочнее.
Но, несмотря на свою материальную независимость и свое собственное общественное лицо, индийская женщина помнит, Что «речь жены, обращенная к мужу, должна быть сладостна и благоприятна».
Впрочем. Такое же требование предъявляет древний обычай и к мужчинам Так что ссоры, сопровождаемые резкими взаимными упреками и злыми колкостями, а тем более грубые ссоры в индийской семье действительно очень редки
В семейной жизни представителей некоторых групп населения, особенно в среде низких каст, сохраняются, словно законсервированные на многие века, остатки, или, как принято говорить, пережитки, многих обычаев, свойственных индийскому обществу в глубокой древности, которые почти не встречаются в современной жизни других его слоев.
22. ЭТО ПРАВДА, ЧТО ТАМ ТРИДЦАТЬ ТРИ МИЛЛИОНА БОГОВ?
В течение многих лет, прошедших после моего возвращения из Индии, я в своих работах по этнографии не раз упоминала о том, насколько близкими и знакомыми казались мне молитвы индусов, обращавшихся к богам, чьи имена были так похожи на имена божеств славянского язычества. Да и не только имена, а и образы их и деяния, как и отношение к ним людей, а соответственно, и их отношение к людям.
Принимая концепцию Б. Г. Тилака, о чем я не раз упоминаю в данной работе, остановимся теперь на представившейся возможности проследить родство некоторых главных богов арьев с богами славянских язычников.
Прежде всего попробуем ответить на вопрос, вынесенный в заголовок данного раздела, т. е. «Правда ли?..»
Правда. И даже гораздо больше, чем правда. Потому что в понятие индуизма входят, по сути дела, сотни культов — и арийские, и доарийские, и все, которые образовались в результате смешения тех и других или родились недавно и до сих пор рождаются, когда в Индии какое-либо событие или достойный преклонения человек становится объектом культовою почитания. Племена арьев пришли со своими богами и со своими традициями создания и передачи из уст в уста, из поколения в поколение преданий, мифов, жреческих формул и заклинаний — традициями, которые, много веков спустя, нашли письменное выражение в четырех сборниках Вед.
По памятникам ведической и эпической литературы можно проследить, как постепенно смешивались и сливались пришлые народы с местными, как модифицировались их религии, законы, образ жизни, как возникали новые понятия, представления, культы, общественные установления, как растекались они по всей стране, приспосабливаясь к местным условиям отдельных ее областей и снова изменяясь в соответствии с влияниями того или иного народа, его обычаев и законов. Так формировался и развивался индуизм, так возникал и расширялся его пантеон, обогащалась мифология, усложнялся ритуал.
Некоторые боги арьев, игравшие такую заметную роль в ведическую эпоху, начали утрачивать свое значение уже в середине I тысячелетия до н. э. Нет, они не исчезли окончательно — их помнят и почитают даже сейчас, но они отступили в тень, их контуры размылись, назначение стало неопределенным и неопределимым, от большинства из них сохранились только имена Эти имена и поныне жрецы-брахманы перечисляют в молитвах, но верующие уже не осознают образов самих богов.
Из древних арийских культов самым устойчивым оказался культ огня и поклонение богу огня — Агни. Здесь, я думаю, даже не потребуется фонетических разъяснений — достаточно сопоставить это имя со словом «огонь» («огни»).
Судя по тому, какое большое место отводится в Ведах культу Агни, которого называют и владыкой земли, и защитником людей и их жилищ, и посредником между человеком и богами, этот культ занимал важное место в жизни арьев и, очевидно, укрепился не в Индии, а значительно раньше. В качестве поедателя жертв — крови и мяса жертвенных животных — бог огня носит имя Кравьяд.
