Все усилия Эйдриана оказались напрасными. На бумагах уже танцевали язычки огня. С криком боли и ярости отдернув обожженную руку, он кинулся к Маре:

– Вы глупая гусыня! Смотрите, что наделали!

В гневе он поднял руку, намереваясь ударить Мару, но та стояла неподвижно, словно ожидая этого. Эйдриан медленно опустил руку.

– Это наше с братом личное дело! – кричал он на Мару. – Вы в нашем деле никто. К тому же – женщина. У вас нет никакого права вмешиваться!

– Слишком поздно, милорд. Я уже вмешалась.

Мара неотрывно смотрела на Эйдриана. Она отошла и, не сводя с него глаз, подняла то, что он уронил. Чек.

– По праву защиты вашего брата я отклоняю ваше предложение, – сказала Мара, разрывая банковский чек и бросая его в лицо Эйдриану. – Вы можете подкупить всех поставщиков, нанять вандалов – это ваш любимый прием, – с помощью денег будущей жены принудить банкиров изменить решение, но мы с Натаниэлем не уступим вашему вымогательству и шантажу.

Эйдриан глубоко вздохнул. Отряхнув обрывки пепла с плеч, он посмотрел в горящие гневом глаза Мары:

– Вы только что совершили самую большую ошибку в своей жизни, моя дорогая. Обещаю вам, что вы всю жизнь будете жалеть об этом. Только что вы уничтожили себя и Натаниэля.

Мара и так это знала, но сейчас она совершенно не чувствовала страха. Ее сердце переполняло удовлетворение. Она улыбнулась.

– Хорошо, милорд. Я всего лишь женщина, – сказала Мара. – Мы ведь бываем такими глупыми.

– Эйдриан…

Голос раздался со стороны двери. И Эйдриан, и Мара обернулись, однако не прошло и мгновения, как Мара снова перевела взгляд на Эйдриана. Он с тревогой смотрел на вошедшую особу.

– Гонория, моя дорогая, – неловко сказал он. – Что вы здесь делаете?

Так это была богатая невеста Эйдриана. «Восхитительно!» – подумала Мара и направилась к дверям. Женщина сделала шаг в сторону.

– Добрый день, мисс Монтроуз, – учтиво поклонилась Мара, одарив улыбкой одну из самых богатых женщин Америки. И вышла из комнаты.

– Что происходит?

Вопрос Гонории заставил Мару замереть, но ответа Эйдриана она не расслышала. Однако услышала Гонорию.

– Уберите свой высокомерный тон. Вы только что хотели ударить женщину. А весь этот разговор о вымогательстве и шантаже? Вы хотели моими деньгами влиять на банкиров?

Мара улыбнулась. Она прошла через холл, оставив Эйдриана Чейза объясняться со своей богатой невестой. Все его безупречные схемы обратились в прах.

Мара возвратилась в Уайтчепел. На фабрике было пусто. Она пошла в квартиру Натаниэля. Вошла без стука. В спальне звучали голоса. Натаниэль упаковывал вещи, а Майкл маятником ходил по комнате. Мистер Финч спокойно стоял в стороне, Билли плакал. В суматохе Мару никто не заметил.

– Натаниэль, почему ты должен уезжать? – спросил Билли, глядя на Чейза. – Это несправедливо!

Натаниэль положил в чемодан набор для бритья:

– Я должен уехать, Билли. Сожалею, но ничего поделать с этим не могу.

– Ты можешь остаться здесь и продолжать борьбу, – сказал Майкл.

– Не могу, – ответил Натаниэль, укладывая рубашки в чемодан.

Майкл повернулся к адвокату и спросил:

– Разве вы не можете убедить его?

Мистер Финч прислонился плечом к стене, скрестив руки на груди.

– Боюсь, что нет, – покачал он головой. Инженер презрительно фыркнул:

– Это просто смешно. Я могу дать деньги на оплату кредита?

Натаниэль уложил в угол чемодана носки.

– Это не имеет значения, – ответил он.

– Почему же, если банк требует срочного погашения кредита? Послушайте, кузен жены моего дяди Хирама, Джекоб, хорошо знает Соломона Лейбовица. Так тот готов дать деньги. Я уверен в этом.

– Зачем все это, – хлопнул ящиком платяного шкафа Натаниэль, – если я так рискую?

– Это не твоя ошибка, все это устроил Эйдриан. Соломон не упустил бы случая отомстить ему за то, что он увольняет евреев. Я уверен в этом.

– Я же сказал, что все это не имеет значения, – ответил Натаниэль, сваливая в чемодан кипу одежды. – Я не могу бороться с ним вечно. И не хочу, чтобы все это испытала на себе Мара. Это слишком опасно.

– Но…

– Нет, – решительно сказал Натаниэль, захлопывая чемодан и отодвигая его в сторону. Затем он открыл другой чемодан и начал наполнять его мелкими вещами. – Я не могу рисковать будущим Мары.