кочевья дулу, а она приносила гаочанцам огромные доходы от таможенных пошлин559.

В результате князь Гаочана в 612 г. предпочел подчиниться дому Суй, нежели Шегуй-хану, покровителю карашарцев, кучасцев и согдийцев – его соперников по торговле. Шегуй-хан легко примирился с небольшой территориальной утратой, так как китайцы предоставили ему власть даже над теми оазисами, которые подчинились императору Ян-ди в 609 г.560. Усиление Шегуй-хана было даже на руку императору, который успел потерять интерес к Западному краю и все свое внимание сосредоточил на завоевании Кореи. Последнее его безумство стоило обоим народам много крови, а деспоту – трона и жизни, но корейскую войну мы рассмотрим в другой связи, а пока вернемся к внутреннему положению Западного каганата.

Гегемония нушиби. Тун-джабгу-хан.Победа Шенгуя означала восстановление положения, предшествовавшего гибели Кара-Чурина Тюрка в 604 г. Внутреннее положение каганата упрочилось, внешние затруднения рассеялись. Самая острая проблема – существование в Джунгарии независимой телеской конфедерации – разрешилась сама собой. В 619г. оба телеских вождя, кибисский Мохэ-хан Гэлэн и сеяньтоский Ышбар (Ишибо), отреклись от титулов и добровольно подчинились Тун- джабгу-хану561. Этот факт лояльности свидетельствует, что действительной причиной войны были не телесцы и не ханы Ашина, а неукротимые племена дулу, не умевшие и не хотевшие ладить с соседями. Дулу унаследовали воинственные навыки древних хуннов и, подобно им, «умели сражаться на коне». Но то, что в свое время дало хуннам «господство над народами», натолкнулось на мощное сопротивление теперь. В VII в. купец встал рядом с богатырем и сумел купить себе достаточно сторонников, чтобы загнать степных витязей в дебри и пустыни. Это своевременно поняли телесские старейшины и покорностью обеспечили себе покой. Они знали, что ханы Ашина не позарятся на их овец, так как ежегодно проходящие через степь караваны сыпали в ханские ладони золото и шелка.

Значение караванного пути для этого времени подчеркивается подбором городов, которые попали в географический раздел «Суйшу», и той последовательностью, в которой они там расположены. Основной путь лежал по северную сторону Тянь-Шаня, и потому первым пунктом поставлено княжество Гаочан в Турфанском оазисе, а вторым, также перевалочным пунктом, Кан, т. е. Самарканд, главный и самый богатый город Согда. Супругой владетеля Согда была тюркютская царевна, дочь Кара-Чурииа Тюрка; законы и письменность там были тюркютские562. Самарканд был одним из тех городов, который много выиграл от подчинения ханам Ашина и долгое время был их опорой. Китайский географ специально отмечает, что жители Самарканда «искусны в торговле... многие иностранцы приезжают к ним для торга»563.

Следующим пунктом названа Ань, т. е. Бухара. Здесь зависимость от тюркютского хана не отмечена. Но тем не менее Бухара входила в состав каганата и там располагался удел, в котором сидел шад, тогда как в Чаче (Ташкент) правил всего-навсего тудун. В отличие от прочих городов Согдианы Чач оказал сопротивление Шегуй-хану, но был покорен и подчинен непосредственно царевичу из рода Ашина564.

Затем таким же образом намечена вторая дорога: Карашар, Куча, Кашгар и Хотан, затем Фергана, Тохаристан и Идань, т.е. страна эфталитов. Это путь по южной стороне Тянь-Шаня, соединявший Китай с Индией. Области, по которым он проходил, были подчинены западнотюркютскому хану, причем покорение остатка эфталитов к югу от АмуДарьи оговорено источником специально565. Княжества в центре Средней Азии: Ми – Маймург, Шы – Кеш, Цао – Усрушана, Хэ – Кушания (Катта-курган), расположены в тексте не цепочкой, а кучно, ибо они находились на единой культурной площади. За ним несколько особняком сгруппированы Унагэ – Мерв, My – Амуль и Босы – Персия, тюркютскому хану не подчинявшиеся566.

Но Аму-Дарья была границей Западнотюркютского каганата только в среднем и нижнем течении. В верховьях тюркюты перешагнули ее и проникли через Афганистан в Северо-Западную Индию567. Подробных сведений о покорении этих стран не сохранилось, но тюркютам пришлось потрудиться. Это видно из единственной, но многозначительной фразы: «Тун-джабгу-хаган был храбр и предусмотрителен. Когда он давал сражения, он всегда одерживал победу»568. Эти победы позволили ему окружить своими владениями всю восточную границу Ирана. Шаханшах Хосрой Парвиз, связанный на западе упорным сопротивлением Византии, не имел сил помешать усилению тюркютского хана. Более того, армянские нахрары, которым шах поручил охрану восточной границы, передались тюркютам и были ими переправлены вокруг Каспийского моря на Кавказ, где приняли участие в войне против персов569. Восточная граница Ирана с 620 по 630 г. была беззащитна, и тем не менее Тун-джабгу не вторгся в Иран с востока. Это отнюдь не свидетельствует о его миролюбии. В то же самое время он развернул активную деятельность на Кавказе, но в Средней Азии продолжал царить худой мир.

Это странное явление может быть объяснено тем соотношением социальных сил, которое сложилось в Западном каганате вследствие победы нушиби. Купцы хотели торговать. Их не смущало, что они снабжают шелком враждебных персов, ибо перспектива победы была сомнительна и далека, а доход от сделок шел прямо в руки. Кроме того, поход Бахрама Чубина и разгром Авазы в 589 г. наглядно показали согдийцам, что персы способны наносить контрудары и, чего доброго, вернув Балх, поставить под свой контроль пути в Индию. Поэтому, толкая хана на войну с Ираном, они сумели заставить его перебросить войска за Каспийское море и обречь на разорение Грузию и Армению, а сами сохранили в безопасности свои роскошные дворцы, сады и стада верблюдов.

Степи Юго-Восточной Европы в 20-х годах VII в. находились под властью тюркютов. Наместником хана был его младший брат, носивший титул «джабгу хаган» (джебухаган). Его сын был при нем полководцем с титулом «шад»570, который в «Истории агван» назван племянником «царя севера»571. Значит, джебухаган был братом «царя севера».

Ханом Западнотюркютской державы был в это время Тун-Джабгухан, суверенный государь. Надо полагать, что именно он выступал как «царь севера», тем более что дата гибели Джабгу-хана и «царя севера» одна и та же (630 г.). Старшие братья его к 626 г. умерли, но при нем был младший брат, Мохо-шад. В промежутке между 618 и 626 гг. Мохо-шад ездил в Китай с дипломатической миссией572, и больше о нем китайские анналы не упоминают. Самое естественное предположить, что он, получив титул ябгу, оказался правителем западных областей и вторым лицом после хана, так как он действительно был его ближайшим родственником. Кто же из трех его сыновей выступает в «Истории агван» под наименованием «шад»? Старший из них, Нишу Гяна-шад, был удельным князем в Бухаре573. Где был удел второго, Тонга-шада, неизвестно, но так как он был долгое время другом карашарского владетеля, то надо думать, что они жили неподалеку, т.е. удел Тонга-шада находился в Средней Азии. Более всех подходит третий брат – Бури-шад, так как этот титул носили западные удельные князья, например племянник Тобо-хана574.

Китайские хроники не дают о нем никаких библиографических сведений, что опять-таки косвенно подтверждает предположение о том, что его удел был на западе, вне поля зрения их авторов.

Предкавказье в начале VII в. населяли два народа: болгары (включавшие племена утургур, унногундур, оногур и др.575), жившие на правом берегу Кубани вплоть до Дона, и хазары, обитавшие в низовьях Терека и Волги. В войнах 589 и 626-630 гг. хазары настолько тесно связали свою судьбу с ханами Ашина, что греческие и персидские авторы употребляли названия «турк» и «хазар» как синонимы. Однако эти народы были столь различны, что Шаванн специально предупреждает читателя о недопустимости их отождествления576. Хазар знали даже китайцы. В «Таншу» северным соседом Босы (Персия) и Фолинь (Рум – Византия) названо дулгасское (тюркютское) поколение кэса577. Такое название давалось китайцами только тем племенам, покорность которых была добровольной, а не вынужденной, как было, например, с телесцами и киданями. Будучи давними врагами Ирана, хазары всеми силами поддерживали политику нушибийских ханов, и, следовательно, возможными соперниками их могли быть только болгары, что и подтверждается косвенными упоминаниями