– Не знаю. – Вэл потрогал шрам над бровью. Он все еще не затвердел и под сморщившейся кожей ясно чувствовался рубец. – Если бы у них было куда уйти, они не убежали бы так поспешно.

– Так-таки совсем некуда?

– Если только к Долли.

– Ты думаешь, они могли обратиться к Долли, зная, что Ив не любила ее?

Вэл пожал плечами.

– Кто их знает. Слышал бы ты, как Долли разговаривала со мной по телефону, – мы такие хорошие, у нас и дерьмо не воняет. Я, конечно, не утверждаю, но у меня такое чувство, что она что-то не договаривает. – Сжав кулак, он стукнул им по ладони другой руки. – Господи, если бы только у меня были деньги, я слетал бы к ней сам и все выяснил! – Он подумал, что мог бы занять у брата сотню-другую, но вспомнил, что уже порядочно должен ему и тот предупреждал, что не даст больше ни цента.

Руди заухмылялся, будто прекрасно понял размышления Вэла. Он снова коснулся плеча Вэла и сказал:

– Тебе нужно чего-нибудь выпить. Не против, если я сделаю по стакану «Кровавой Мэри»?

Они устроились под магнолией возле бара. Потягивая из своего стакана, Руди сказал:

– Извини, что я не пришел на помощь раньше. В последнее время у меня так много всяких трудностей.

Трудностей? Его адвокатская практика дает столько денег, что ему вообще не о чем беспокоиться.

– У меня сейчас один тяжелый случай, – продолжал Руди. – Не сдвигается с мертвой точки уже несколько месяцев. – Он посмотрел вдаль, потирая подбородок. – Застежки для подгузников. Кто теперь вспоминает умника, придумавшего эти застежки? Он обратил детское дерьмо в сотни миллионов долларов. Три отставных жены, не меньше, восемь отпрысков. А сейчас дает отставку моей клиентке, жене номер четыре, ради двадцатилетней шлюхи. Она, естественно, в таком состоянии, что не может дать ему как следует – я имею в виду – по морде. Видел бы ты весь этот взрыв чувств! Уже восемь месяцев не могут договориться о дне развода. – Он подергал пальцем воротник с внутренней стороны. – С ума сойти можно! Даже в пасмурный день жарко как в пекле. – Затем взглянул на пустой стакан Вэла. – Еще налить?

– Нет, хватит. Теперь мне надо сделать еще пару поворотов.

Руди поглядел на покрытую водорослями поверхность воды и произнес:

– Она совсем в твоем вкусе.

– Кто?

– Моя клиентка. Которая скоро станет экс-женой номер четыре. Симпатичная бабенка. Сиськи, как два арбуза. На тебя клюнет с ходу. – Сделав длинный глоток, он снова взглянул на Вэла. – И с деньгами. Во всяком случае, будет, когда мы закончим.

– Ты что, считаешь, я буду спать с бабой ради денег? Руди пристально посмотрел на него и пробормотал:

– В первый раз, что ли?

Вэл вскочил на ноги. Ах вот как! Он вспомнил, какими взглядами его провожали в клубе, как перешептывались, замолкая при его приближении. «Я знаю, они болтали, будто я женился на Ив, чтобы выкачивать из нее деньги!» В порыве бешенства он схватил брата за воротник и сбросил с табуретки, словно ребенка, который вывел его из терпения. Копошась и извиваясь, Руди сжал кулаки и сучил ногами по полу. Его лицо, красное, словно ошпаренное кипятком, выражало крайнюю степень ярости.

– Возьми свои слова назад! – потребовал Вэл.

– Подними меня! Я не собирался тебя злить, можешь не выпендриваться.

Вэл поднял его и с размаху усадил обратно на стул, так что тот чуть было снова не опрокинулся. Взмахнув руками, Руди сшиб со стойки свой стакан с недопитой «Мэри». Вэл почувствовал мелкие брызги на своих ногах. И, словно еще один штрих к полному абсурду происходящего, в голове прозвучала фраза телерекламы: «А как насчет гавайского пунша?»

Его гнев прошел, уступив место угрызениям совести. Зачем он так грубо обошелся с братом? На свой извращенный лад Руди вполне чистосердечно старался помочь ему.

Что уж тут говорить! Если бы не Руди, он бы до сих пор прыгал по тротуару на Таймс-сквер, выделывая задние сальто и прохаживаясь на руках за мелкие монеты. Голливудский каскадер – тоже идея Руди. И после того, как они проехали чуть ли не всю страну на попутках без гроша в кармане, кто, как не Руди, сумел договориться с охраной, а двумя часами позже – устроить Вэла на работу? Господи, если бы он сам мог хоть с кем-то договориться! Разве только с женщинами.

Их мать, упокой Господи ее вечно пьяную душу, никогда не ставила Вэла и в грош. Вот уж, наверное, теперь она торжествует, глядя на него откуда-нибудь сверху и судача с кем-нибудь пропитым голосом: «Ну как, разве я не говорила, что из этого мальчишки ничего путного не выйдет?»

Руди умен. У него башка как энциклопедия. Он разбирается в цветах и деревьях, знает, как устроена атомная бомба и может выговорить любое пятнадцатисложное слово, которыми разговаривают законники. Он партнер фирмы высшего класса, у него дом в Брентвуде, «мерседес», дача в Малибу. Единственное, что ему недоступно, на взгляд Вэла, – это женщины. Их он всегда мог получить только за деньги. Видимо, за такого низкорослого и уродливого ни одна не способна выйти замуж. Но кто его знает, может у него еще чего-нибудь не достает?

Руди вытер рубашку салфеткой.

– Посмотри, что наделал! Новая рубашка… Первый раз надел.

– В молоке замочи.

– Откуда это у тебя такие познания? – в изумлении вытаращился на него Руди.

– Когда я работал на трюках, меня мазали какой-то красной дрянью, чтобы было похоже на кровь.