Мрак с оскорбленным видом повернулся к Вересу, но сочувствия и поддержки от него не дождался. Напротив, ведун тоже припомнил давешних «жертв» и ответил дракону укоризненным покачиванием головы.

– Да о чем с вами говорить! – Мрак широким театральным жестом отмахнулся от нас обоих. – Ну что вы можете понимать в таком великом чувстве, как любовь?! Ладно еще Верес, хотя у него тоже какое-то странное о ней представление... а у тебя небось ее и вовсе никогда не было!

– Почему? – Я задумчиво грызла стебелек, на ходу выдернутый из снежного холмика, по осени бывшего раскидистой кочкой. Сухая трава оставляла во рту горьковатый привкус сена, напоминая о лете. – Была. Был то есть. Даже замуж звал – правда, с одним условием. Мол, пойдем, любимая, к ведунье, она снимет с тебя это жуткое проклятие, и ты станешь спокойно спать по ночам, а днем варить детишкам кашу, стирать мне портянки и любоваться в зеркало своими ровными зубками, пока они не выпадут от старости...

– Что ж ты не ловила момент? – усмехнулся Верес. Он-то прекрасно знал – зелья и заклятия только сдерживают трансформацию, но оборотень останется оборотнем, как лиса с обрубленным хвостом никогда не превратится в собаку, даже если всю жизнь просидит в конуре на цепи. Старея теперь уже вдвое быстрее человека.

Я вернула ему усмешку. Было бы на что обижаться, особенно если обидеть тебя вовсе не хотят. Уж я- то в таких вещах разбираюсь.

– К его и вашему сожалению, я нравлюсь себе такой, какая я есть. Я не считаю одну из своих ипостасей настоящим обликом, а вторую – позорной. Они обе меня вполне устраивают, о чем я ему и сообщила.

– И что тогда? – заинтересованно уставился на меня Рест. Даже рот приоткрыл, если вдруг в ушах не поместится.

– Тогда? – презрительно фыркнула я. – Тогда он решил, что имеет дело с настоящим монстром, нечистью, порождением тьмы, упорствующим во грехе. И попытался спасти хотя бы мою душу, но я оказалась проворнее. Так что свадьба и красивая легенда, увы, не состоялись.

– И ты его... – У парнишки стало такое жалкое лицо, словно добрый дедушка-сказочник в последний момент скорчил страшную рожу и зловеще проскрежетал: «Они жили недолго и несчастливо и умерли в один день в жутких конвульсиях».

– Я? Да нет, – Я сплюнула стебелек и поудобнее умостилась в седле, откинувшись на заднюю луку. – Насколько я знаю, он удачно женился, настрогал кучу таких же принципиальных сынишек, благословил их на поиски заколдованных принцесс и усекновение чудищ и со спокойной совестью упокоился в фамильном склепе. Достойный пример для подражания, рыцарь чести и непоколебимой добродетели...

– И всё? – разочарованно протянул Рест. Похоже, вариант, с конвульсиями устроил бы его больше. Хоть какая изюминка.

– И всё, – отрезала я, прикрывая глаза и втягивая озябшие кисти в рукава вместе с поводьями. Не слишком удобно, зато хоть немного теплее.

...шелковистая трава щекочет подушечки лап, легкий ветерок шевелит шерсть на загривке. За утыканным крестами лугом догорает закат, нищенки у входа сворачивают свои подстилки, пересчитывают медяки, с хриплым смехом перебрасываются похабными шуточками, помогают друг дружке смыть «язвы» со «струпьями» и уходят в ближайшую корчму или домой, кормить пищащих детей и шпынять лениво отругивающихся мужей. Добропорядочные жительницы добропорядочного города, честно зарабатывающие себе на хлеб.

Я не знаю, зачем я сюда пришла. Что я могу доказать ему, мертвому, если не смогла убедить живого?

Невесомый стебелек эльфийской гривицы плавно, как перышко, оседает на порог фамильного склепа. Черная веточка, золотисто-крапчатый цветок. Я не стану заходить внутрь. Я хочу запомнить его в пряной поволоке той ночи – жаркой, страстной, одуряюще пахнущей свежим сеном... последней, когда еще можно было что-то изменить.

А он давно забыл меня. И щекочущие спину соломинки, и сладкое опустошение в низу живота, и доверчиво прикорнувшую на груди голову... и свой горький, озлобленный шепот:

– Значит, ты меня не любишь!

– Значит, ты меня не любишь, – спокойно соглашаюсь я. И резкий взмах с серебряным прочерком...

Но я всё равно пришла. Потому что только люди ставят любви условия.

– Шел! Шелена!

– А? – Я рассеянно подняла голову.

– Ты что, дрыхнешь?! – возмутился дракон. – А бдеть кто будет?

– Вот сам и бди, – огрызнулась я. – У тебя зрение лучше, а если соизволишь оторвать свой зад от седла и сделать кружок над полем, заодно и жирок на пузе растрясешь.

Мрак задрал полы тулупа и с явным беспокойством изучил слегка выпирающую складочку над ремнем.

– Где ты тут жирок увидела? Это запасы на зиму!

– Ага, – ехидно поддакнула я. – Только другие мужики почему-то держат их на холоде в кадушке с солью, а не под поясом!

– На себя посмотри! – не придумал ничего умнее дракон. Я выпятила грудь и задумчиво изучила открывшийся вид. Все претензии увяли на корню, Мрак насупился и одернул тулуп, пряча компрометирующую складку. Верес и Рест захихикали, благо им самим стать объектами для подобных шуточек не грозило.

– А вы вообще молчите, суповой набор! – огрызнулся дракон. – Ну и где это треклятое село и шестиклятый лес?!

Лес как раз был. Но явно не тот – обычные елочки-рябинки, на которых деловито паслась яркая стайка свиристелей. К тому же Ясневый Град стоял особняком, а это означало, что до него по меньшей мере пять верст. Вот только в какую сторону?

– Может, мы выехали к тому бору за Расколотой Горкой? – с надеждой предположил Мрак.

Я потянула носом воздух.

– Вряд ли. Ни жильем, ни тиной не пахнет. Да и вообще, это рощица какая-то, за ней снова поле.

– Придется Мраку всё-таки полетать, – неохотно заключил Верес, сворачивая практически бесполезную карту. Поля да перелески – никудышные ориентиры, особенно в этой части Волмении. По- хорошему, путешествовать между Выселком и Градом надо строго по дорогам, некоторые картографы только их на пергамент и наносят, вдохновенно заполняя промежутки галочками и елочками. Их бы самих в эти художества!

Возражать Мрак не стал – другого-то выхода действительно нет, – но без особого восторга покосился на снег под непотопляемыми конскими копытами, опасаясь, как бы не ввалиться в какую-нибудь заметенную яму уже по уши. И неизвестно, как отреагирует кэльпи, когда у него на спине окажется судорожно балансирующий перед подскоком дракон!

– Ну давай заедем в лес, – предложил Верес. – Найдем какое-нибудь поваленное бревно, с него и взлетишь.

– А здесь ты мне площадку не можешь протопить?

– С сигнальными флажками и ковровой дорожкой для разбега – устроит? – деловито уточнил колдун. Дракон всё понял и, вздохнув, направил кобылу к опушке.

Как я и предсказывала, лесок оказался реденьким, деревьев двадцать в ширину и почти без кустарника. Верес почему-то недовольно покачал головой, но говорить ничего не стал. Я, свесившись с седла, потыкала в снег дарканом.

– Нормально, не утонешь!

Но Мрак уже облюбовал громадную кучу хвороста и, подведя кобылу к самым веткам, ловко на них спрыгнул.

– Верес, подержи поводья!