–
В горло хлынул поток расплавленного свинца. Я вяло кашлянула, грудь словно проткнули копьем, тут же начавшим ветвиться и разрастаться.
– Шелена, дыши! Давай вспоминай, как это делается! – Зачем? Мне и так хор... ох!
Вероятно, Верес всего лишь надавил на грудную клетку, но в сочетании со снадобьем мне показалось, что принудительный выдох получился как у дракона – только огонь возник не в пяди от ноздрей, а прямо в легких, безжалостно разодрав их в клочья.
Я не открывала глаз – как выяснилось, и не закрывала, просто они снова стали видеть. Зашлась в безудержном кашле, забилась в прижимающих к полу руках.
– Шел, ты как? Ты меня слышишь? Ну скажи хоть что-нибудь!
– Да пошел ты к такой-то матери, – прохрипела я из последних сил, лишь бы он отвязался, и снова провалилась – уже просто в темноту, безо всякого вереска.
Глава 16
Ощущение было такое, словно меня пытались утопить в бочке с самогоном, но я поднатужилась и героически ее выпила. Вчера.
А сегодня... ох...
Голова не просто болела. Казалось, она раскололась надвое и лежащие на подушке половинки при первом же движении раскатятся в стороны.
Минут двадцать я, не открывая глаз, пыталась вспомнить, кто же меня так облагодетельствовал. Память с услужливой издевкой подбрасывала обрывки воспоминаний, не удосуживаясь связать их воедино или хотя бы расставить в нужном порядке.
–
Я со стоном мотнула головой. Развалиться та не развалилась, но трещать начала с удвоенной силой, отказываясь логически мыслить. Мол, хочешь больше узнать – спроси у кого-нибудь или сама осмотрись, а меня оставь в покое!
Разлепить веки удалось только с третьей попытки, и то с помощью придавшего сил страха – а вдруг я ослепла?!
Ненавижу так лежать – на спине, с натянутым до подбородка одеялом и вытянутыми поверх руками. Там, где кончались рукава, начинался тихий ужас: пальцы покраснели, припухли и шелушились возле ногтей, ладони и запястья были туго обмотаны задубевшими от какой-то желтоватой дряни тряпками, под которыми тупо пульсировала боль. Морщась, я подтянула руку к лицу, понюхала. Всего лишь вытяжка из успокаивающих и снимающих отек трав. Ничего другого и не надо, серебро не яд, из ран в кровь не всасывается. До свадьбы заживет. Впрочем, до нее у меня даже новая рука отрасти успеет...
– Ну наконец-то! – Кто-то ухватил меня под мышки и усадил на кровати. Заставил поднять голову, убрал с лица волосы. – Эй, Шел! Не спи! Сколько пальцев видишь?
– Вижу, – осторожно подтвердила я. Головная боль накатывала волнами, то размывая незнакомую комнату, то давая возможность разглядеть очередной ее кусочек – печь, стол со скамьей и двумя табуретками, резной ларь, засиженный мухами потолок. – Где мы?
– В охотничьей избушке. Мы на нее наткнулись, когда вас пошли искать. Хозяина нет, так что покамест я за него. Располагайся поудобнее, чувствуй себя как дома!
Ага, я наконец-то вспомнила, как его зовут. Выходит, всё не так уж безнадежно!
– Что произошло, Верес?
– А что, как ты думаешь, происходит с человеком, когда ему в спину попадает зазубренная стрела?
Я пошевелила лопатками и тут же в этом раскаялась: разлитая вдоль хребта боль мгновенно стекла в одну точку и начала остервенело клеваться, заставляя встраивать дыхание в паузы между ее приступами.
– Ты ее вытащил, надеюсь?
– Нет, так и забинтовал, – фыркнул колдун. – Авось сама растворится!
– С тебя станется, – не оценила я шутки. По ощущениям, стрела не только осталась внутри, но и медленно прокручивалась вокруг оси, царапаясь зубцами. – А где остальные?
– Спят в соседней комнате. Еще очень рано, только светать начало.
Вот почему так тихо и сумрачно. А я уж испугалась, что этот проклятый эликсир будет действовать вечно.
– Отпусти меня, – не слишком убедительно запротестовала я, сильно подозревая, что если он послушается, то я так и повалюсь лицом вниз.
К счастью, Верес был неисправим. Сначала он подтянул повыше подушку, усадил меня поустойчивее, подоткнул по бокам одеяло и лишь затем отошел к столу, энергично забренчав посудой.
– Есть хочешь? Мы бульон из тетерева – Вирра вечером подстрелила – сварили, с травами. Дать тебе миску?
– Дай. Только вон ту, пустую.
Колдун поглядел, как меня выворачивает над протянутой посудиной, и невозмутимо заметил:
– А, ну это нормальная реакция на противоядие от «Зимнего озера».
– Посмотрела бы я, что бы ты сказал, если бы это была твоя реакция! – Я еле разогнулась, жадно хватая ртом воздух. Немного полегчало, но живот продолжало крутить спазмами.
– Сейчас что-нибудь придумаем, – оптимистично пообещал Верес. Порылся в сумке, немного поколдовал над своими склянками – в обоих смыслах слова, небрежно плеснув в кружку из одного флакона, тщательно отмерив капли из второго и долив до верха водой, одновременно что-то над ней нашептывая. Взболтнул и протянул мне.
Как бы мне ни было худо, я всё-таки сумела иронично поинтересоваться:
– Приворотное зелье?
– Вынужден тебя огорчить, но ты не в моем вкусе, – в тон мне отбрил колдун. – Терпеть не могу русых и синеглазых.
– Ты тоже не в моем – жесткий, костлявый и наверняка ядовитый.
«Зелье» я тем не менее выпила. После пары минут активного протеста внутренности неохотно согласились разойтись по местам, а я – выпустить судорожно стиснутую миску.
– Поешь, – повторил Верес, взамен подсовывая мне кружку с бульоном, накрытую ломтем белого хлеба. – Даже оборотню надо откуда-то брать силы. Или ты собираешься неделю здесь валяться?
А было бы неплохо. И пусть все вокруг меня бегают, а я, как в далеком и почти уже забытом
