– Существует методика восстановления утраченных информмассивов путем сканирования микрочипов – знаете, остаточные потенциалы в дефектах полупроводниковых структур. Примерно то же и с твердым носителем. Методика полушаманская, никакой особенной гарантии нет, но, если компьютер Филина после его гибели не шибко гоняли, можно попробовать.
– Попробуйте, Отто Оттович. Сколько времени вам на это потребуется?
– Дни, если не недели. Не начав, трудно судит
– Начните немедленно по доставке «железа», прослежу, чтобы с этим не тянули. Сегодня же получите.
– Тогда у меня пока все, Михаил Николаевич, – сказал Штейн.
– А у вас? – спросил я Лебедянского и Воронина. – Тоже нет вопросов? Очень хорошо. Приступайте. Отто Оттович, вы, пожалуйста, задержитесь,
Скверная это метода – уединяться с начальнике отдела безопасности сразу после постановки задач ближайшим соратникам. Кому угодно внушит недоверие. Не пройди Лебедянский и Воронин через Школу, я бы, пожалуй, не рискнул.
– Отто Оттович, у меня к вам буквально два слова, – сказал я, – Я прошу вас особенно тщательно продумать свою работу и ознакомить меня с принятыми мерами… скажем, не позднее чем через два дня. Обратите особое внимание на возможную утечку информации со стороны Службы духовного здоровья населения. Понимаю всю трудность и деликатность вашей задачи. Например, аналитики, которым придется составлять общую картину по миру, основываясь на прессе, – не дураки же они, сообразят. Я рассчитываю на вашу опытность и умение, Отто Оттович. На сегодня успех расследования и сохранение секретности являются для нас задачами примерно равной важности, поэтому прошу делать все от вас зависящее не в ущерб работе групп Лебедянского и Воронина. Люди не должны нервничать… Кстати, раз уж у нас вышел такой разговор, я попрошу вас хотел бы на время снять портрет Дубельта в вашем кабинете. В качестве личного одолжения мне. Я понимаю что Леонтий Васильевич был умнейший человек честно служил России, однако некоторых сотрудников его портрет раздражает, тогда как сейчас нам нужна максимальная внутренняя сплоченность. Вы меня понимаете?
– Вполне, Михаил Николаевич.
– Я рад, что мы договорились, Отто Оттович. В моей поддержке не сомневайтесь. Приступайте немедленно, прошу вас.
Выпроводив Штейна, я вспомнил о таблетке, что держал под рукой, и вернул ее в коробочку. Не пригодилась. А ведь только что я не мог не упустить каких-то деталей, равно как не мог не сказать лишнего и ненужного! Странно… Больше суток никакой головной боли – пожалуй, никогда прежде так не бывало. Отказало ЧПП, сдох «демоний»? Вообще-то это было бы неплохо, но только не сейчас, а по истечении срока полномочий через два года. Сейчас – катастрофично… Тогда какого же рожна он пытался вчера натолкнуть меня на верный путь?!
Что-то должно произойти помимо моей воли, это вернее. Может быть, решение задачи окажется до смешного простым. Может быть, Кардинал прикажет забрать у меня тему. Может быть… да что угодно может быть!
Что дома, что в Конторе мой компьютер не даст доступа пользователю без моего личного пароля, и проходит секунды три, пока он одобрит мои папиллярные линии, проведет ДНК-анализ выделений потовых желез и определит по температуре пальца, что с ним имеет дело живой Малахов, а не хладный труп. Это раздражает, но терпеть можно. Зато у обоих компьютеров нет голоса и они не спрашивают отвратным лакейским тоном, что желает их повелитель. Вот это мне нравится.
Для начала я решил немного поиграть в математическую статистику. В меру сил, конечно. Что не мое, то не мое, но если врач не знает, чем отличается абсцисса от абсцесса, он уже не врач, а фельдшер. Разумеется, я не рассчитывал на то, что сейчас как по волшебству откроется Сезам и в руки мне свалится готовое решение. Так бывает только в старых наивных фильмах: приходит жуть какой умный герой, с хрустом разгрызает проблему, попутно уворачиваясь от пуль злодеев, – и готово: заложники спасены, и планета не взорвется. Где уж тут. Я всего-навсего хотел получить лучшее представление о проблеме. Без сомнения, аналитики Нетленных Мощей уже выжали из исходной информации все, что могли, а мои ребята, прежде чем разбираться с чужими наработками, начнут с того же, с чего и я. Если уже не начали.
Короче говоря, я заказал картины распределения самоубийств – всех чохом и немотивированных отдельно – по следующему набору параметров;
1. Возраст.
2. Пол.
3. Образование.
4. Социальный статус.
5. Семейное положение.
6. Регион.
7. Индекс здоровья по последнему обследованию – отдельно по основным показателям.
Поразмыслив и пощипав себя за ухо (скверная привычка, никак не могу отделаться), я добавил еще несколько пунктов:
8. Дата события и время суток.
9. Способ ухода из жизни.
10. Предшествующие попытки самоубийства.
11. Наличие свидетелей.
12. Групповой/одиночный суицид.
Факты – упрямая вещь, но статистика гораздо сговорчивее, как сказал кто-то умный. Черта с два. Целый час я рылся в ворохе гистограмм, как скарабей в навозе, пытаясь слепить мало-мальски рациональный подход к проблеме, и не преуспел. Я и не слишком надеялся.
Мужчин-самоубийц оказалось несколько больше, чем женщин, но расхождение не было очень уж существенным; стариков – несколько меньше, чем людей молодого и среднего возраста. Впрочем, само по себе это еще ни о чем не говорило: стариков вообще меньше. Я вывел новые цифры – в процентах к представительности возрастных групп – и убедился, что был прав.
Ниже всего оказался детский процент. Вообще ни одного случая до шести лет и нормально низкий уровень – до тринадцати. Но выше тринадцати лет кривая резко устремлялась вверх, делала перегиб где-то на восемнадцати и достигала «полочки» примерно к двадцати трем – двадцати четырем годам, практически не меняясь по средним и старшим возрастным группам. Возрастная кривая «нормальных» самоубийств была другая. Ну и что?
Здоровье. Естественно, прежде всего меня интересовало здоровье психическое. Просмотрев выборку, включающую в себя только тех, кто в последние годы проходил толковое психиатрическое обследование, я узнал, что процент умалишенных самоубийц за этот год действительно вырос. Пожалуй, это следовало учесть – хотя выборка включала в себя далеко не все зарегистрированные случаи суицида. Рассматривать статистику отдельно по шизофреникам, параноикам и еще бог знает кому сейчас просто не имело смысла.
Притом, сведись проблема исключительно к самоубийствам умалишенных, не стал бы Нетленные Мощи так трепыхаться.
Мои попытки уловить какую-то связь с образованием и семейным положением жертв также не дали результата. Почти то же самое, что и для фона. Распределение по времени суток оказалось в первом приближении равномерным. Таблицы способов самоубийства выявили лишь одно – «экзотики» по сравнению с «традицией» наблюдалось заметно больше. Например, в статистике суицидальных отравлений всего три процента пришлись на отравления серной кислотой и более семи процентов – этиленгликолем. Дешевые и легкодоступные автомобильные жидкости, почему бы ими не воспользоваться, если в домашней
