еще стоял в своем углу. Время работало на него. Через несколько секунд Самсон, который, как я подозревал, уже понял, что ему придется туго, двинулся вперед, пританцовывая, приседая и вихляясь, как обычно делает настоящий борец. Хэнк стоял совершенно спокойно.

– Давай, давай, малыш, выходи! - заорал Самсон с расстояния в пять футов, но Хэнк оставался в своем углу.

– Сорок пять секунд, - объявила Далила.

Ошибка Самсона заключалась в том, что он решил, что это схватка борцов, а не просто драка. Он попробовал нижний захват в расчете применить один из своих приемов и зажимов и на несколько секунд оставил лицо открытым. Хэнк атаковал молниеносно, как гремучая змея. Его правая рука вылетела вперед и нанесла такой быстрый удар, что его едва можно было успеть заметить, и его кулак угодил Самсону прямо в его мощную челюсть.

Голова Самсона резко дернулась назад, и его прекрасные волосы разлетелись в разные стороны. При ударе раздался такой звук, точно кто-то хлыстом щелкнул. Стэн Мьюзиэл вряд ли смог бы сильнее ударить битой по бейсбольному мячу.

У Самсона закатились глаза. Его огромному телу понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что голова изуродована. Одна нога подломилась и подогнулась в колене. Потом подломилась и вторая, и Величайший в Мире Борец, прибывший прямо из Египта, с грохотом рухнул на спину. Ринг весь содрогнулся, канаты закачались. Самсон лежал как мертвый.

Хэнк расслабленно стоял в углу, положив руки на верхний канат. Он никуда не спешил. Бедная Далила пораженно молчала. Потом попыталась что-то сказать, убедить нас, что это просто часть представления, но на самом деле ей хотелось броситься на ринг и заняться Самсоном. Толпа стояла, пораженная.

Самсон между тем застонал и попытался подняться на ноги. Он встал на четвереньки и так постоял, качаясь, прежде чем смог подтянуть вперед одну ногу. Потом попробовал подняться одним мощным рывком, но ноги его не держали. Он ринулся вперед, к канатам, и сумел ухватиться за них и смягчить падение. Он смотрел прямо на нас, но не мог произнести ни слова, бедняга. Глаза у него были красные и глядели дико, а сам он, казалось, даже не сознавал, где находится. Так он и висел на канатах, дергаясь, пытаясь прийти в себя и заставить ноги подчиняться.

Мистер Слепень Уокер подскочил к рингу и завопил Хэнку: «Убей этого сукина сына! Давай, прикончи его!»

Но Хэнк не шевелился. Вместо этого он просто крикнул: «Время!», но Далила забыла про часы.

Из толпы раздались крики одобрения и насмешки, но большая часть народу подавленно молчала. Зрители были поражены видом поверженного Самсона, тем, как он там беспомощно барахтается, будучи почти без сознания.

Самсон повернулся и попытался сфокусировать взгляд на Хэнке. Все еще держась за канаты, он сделал пару нетвердых шагов, потом рванулся вперед в последней отчаянной попытке. Хэнк просто ушел нырком в сторону, и Самсон с грохотом влепился в угловой столбик. Канаты под его весом натянулись, остальные столбики, казалось, вот-вот сломаются. Самсон стонал и метался, словно раненый медведь. Он подтянул под себя ноги и, обретя некоторую устойчивость, повернулся к противнику. Ему же надо было оставаться на мате. Хэнк метнулся вперед и нанес удар справа и сверху - замахиваться он начал еще в центре ринга. Удар пришелся точно туда же, куда попал первый. А поскольку противник был совершенно беззащитен, Хэнк снова размахнулся и нанес третий, последний, удар. Самсон мешком рухнул на мат. Далила вскрикнула и полезла на ринг. Хэнк отошел в угол и расслабленно опустил руки на канаты, улыбаясь и не выказывая никакой озабоченности состоянием противника.

Я не знал, что делать. Зрители по большей части тоже стояли и молчали. С одной стороны, это было здорово - видеть, как арканзасский парень так внушительно победил этого египетского гиганта. Но с другой - это же был Хэнк Спруил, и он бил кулаками! Победа была нечестная, правда, ему на это было явно наплевать. Всем нам было бы гораздо лучше, если бы кто-то из местных победил Самсона в равной схватке.

Когда Хэнк решил, что время боя истекло, он пролез сквозь канаты и спрыгнул на землю. Бо и Дэйл забрали деньги, и все трое исчезли.

– Да он никак убил этого Самсона, - сказал кто-то позади меня. Величайший в Мире Борец лежал плашмя, широко разбросав руки и ноги, а его подруга склонилась над ним, пытаясь привести в сознание. Мне стало их жалко. Они были такие замечательные, мы такого представления теперь долго не увидим, если вообще увидим хоть когда-нибудь. По правде говоря, я сильно сомневался, что Самсон и Далила когда-нибудь еще приедут в Блэк-Оук, штат Арканзас.

Когда он наконец сумел сесть, мы немного успокоились. Несколько добросердечных зрителей ему даже немного похлопали, а потом толпа начала расходиться.

И почему бы Хэнку не присоединиться к этому передвижному парку аттракционов? Зарабатывал бы деньги своими драками и убрался бы наконец с нашей фермы. Я решил сказать об этом Тэлли.

Бедный Самсон целый день надрывался на жаре, а потом в долю секунды потерял все полученное за день. Хорошенький способ зарабатывать на жизнь! Мне наконец удалось увидеть работу, которая была гораздо хуже, чем сбор хлопка.

Весной и зимой во второй половине дня в воскресенье мы часто ездили «с визитами». Закончив ленч и поспав после него, мы загружались в пикап, ехали в Лейк-Сити или в Парагулд и совершенно неожиданно сваливались на голову каким-нибудь родственникам или старым друзьям, которые были всегда рады нас видеть. Или они к нам заезжали. «Вы все приезжайте к нам в гости» - таково было обычное приглашение, и все воспринимали его буквально. Никаких договоренностей или уведомлений не требовалось, да и невозможны они были. Телефона у нас не было, у родственников и друзей тоже.

Но такие поездки в гости не стояли в повестке дня в конце лета или осенью, потому что в этот период работа была самая тяжелая, а во второй половине дня стояла жуткая жара. И мы на некоторое время забывали про своих тетушек и дядюшек, зная что успеем наверстать упущенное потом.

Я сидел на передней веранде, слушал репортаж о матче «Кардиналз» и наблюдал за мамой и Бабкой, которые лущили бобы и горох. И тут заметил клуб пыли, приближающийся к нам от моста. «Машина едет», - сказал я, и они тоже посмотрели в том направлении.

Машины на нашей дороге показывались редко. Почти всегда это оказывался кто-то из Джетеров с той стороны дороги или из Толливеров, живших к востоку. Иногда проезжала и чья- нибудь чужая машина или грузовик, и мы молча смотрели на нее, пока не уляжется пыль, а потом обсуждали за ужином, размышляя, кто бы это мог быть и что ему понадобилось в нашей части округа Крэйгхед. Паппи и отец потом рассказывали об этом в кооперативе, а мама и Бабка - в церкви, перед занятиями в воскресной школе, и рано или поздно находили кого-нибудь еще, кто тоже видел этот незнакомый автомобиль. Обычно тайна в итоге раскрывалась, но иногда такая машина проезжала мимо нас, а нам так и не удавалось узнать, откуда она появилась.

Эта машина ехала медленно. Я разглядел красное пятнышко, которое все увеличивалось в размерах, и вскоре на нашу подъездную дорожку свернул сверкающий двухдверный седан. Мы все трое уже стояли у выхода с веранды, слишком удивленные, чтобы двинуться дальше. Водитель остановился позади нашего пикапа. С переднего двора не него пялились и Спруилы.

Водитель распахнул дверцу и вылез из машины.

– А-а, так это ж Джимми Дэйл! - сказала Бабка.

– Точно, он, - сказала мама, теряя интерес.

– Люк, сбегай, скажи Паппи и отцу, - велела Бабка, и я бросился в дом,