– Его зовут Трот, - сказала Тэлли. - Он не совсем здоров.

– Рад познакомиться, Трот, - сказал я, но он только отвел глаза. Как будто ничего не слышал. - А ему сколько? - спросил я.

– Двенадцать. Он увечный.

Трот резко отвернулся и уставился в угол. При этом его левая рука болтнулась совершенно безжизненно. Мой приятель Деуэйн говорил, что люди с гор женятся на собственных кузинах, поэтому в их семьях полно дефективных.

А вот Тэлли вроде бы была нормальная. Она задумчиво смотрела на хлопковые поля, и я еще раз восхитился ее тесным платьем.

Я понял, что дедушка и мистер Спруил наконец договорились, потому что мистер Спруил сел за руль и завел мотор. Я прошел мимо прицепа, мимо этого парня у заднего борта, который вроде бы наконец очнулся, но по-прежнему сидел, уставившись на дорогу, и остановился рядом с дедушкой.

– Девять миль по этой дороге, потом налево возле сгоревшего сарая, потом еще шесть миль до Сент-Франсис-Ривер. Наша ферма - первая слева на той стороне реки.

– Низина? - спросил мистер Спруил, как будто его посылали в болото.

– Часть поля в низине. Но земля хорошая.

Мистер Спруил опять бросил взгляд на свою жену, потом повернулся к нам:

– А где нам там разместиться?

– Там есть тенистое место на заднем дворе, рядом с силосной ямой. Самое подходящее место.

Мы наблюдали, как они отъезжают под грохот коробки передач своего грузовика, глядя, как вихляются его колеса и как подпрыгивают ящики, коробки и кастрюли, сваленные в кузове.

– Тебе они, кажется, не очень-то понравились? - спросил я дедушку.

– Ничего, нормальные люди. Просто они другие, не такие, как мы.

– Надо думать, нам еще повезло, что мы их наняли, правда?

– Точно.

Чем больше мы возьмем наемных рабочих, тем меньше хлопка придется собирать мне. В течение всего следующего месяца я буду уходить в поле на рассвете, неся на плече девятифунтовый мешок для хлопка, останавливаться на минутку поглазеть на бесконечные ряды хлопковых стеблей, гораздо выше меня, а потом нырять вглубь, в тень между этими стеблями и исчезать для всех на свете. И буду собирать хлопок, размеренно двигаясь вперед, отрывая мягкие, ворсистые шарики хлопка от стеблей и запихивая их в свой тяжелый мешок, боясь взглянуть вперед, чтобы ничто не напоминало, как бесконечен ряд этих стеблей, боясь замедлить темп движения, потому что кто-нибудь непременно это заметит. Пальцы будут кровоточить, шею будет ломить, спина будет болеть…

Да, я всегда хотел, чтобы у нас было много наемных рабочих. Много людей с гор, много мексиканцев.

Поскольку хлопок уже созрел и был готов к сбору, дедушка утратил всякое терпение. И хотя он вел грузовик все с той же скоростью, он просто места себе не находил, потому что другие хлопковые поля вдоль дороги были уже убраны, а наше еще нет. Мексиканцы опаздывали уже на два дня. Мы опять поехали в город, опять припарковали грузовик возле лавки Попа и Перл, и я пошел вместе с дедушкой в «Ти шопп», где он стал ругаться с человеком, который отвечал за наемных рабочих.

– Да успокойся ты, Илай, - сказал этот человек. - Они вот-вот прибудут.

Но дедушка никак не успокаивался. Мы пошли к единственному в Блэк-Оуке хлопкоочистительному джину - он располагался на окраине и идти туда было далеко, но Паппи не желал попусту жечь бензин. Нынче утром, с шести до одиннадцати, он уже успел собрать двести фунтов волокна, но, несмотря на это, шел так быстро, что мне приходилось бежать, чтобы поспеть за ним.

Посыпанная гравием площадка возле джина была вся забита прицепами: одни были уже пустые, другие ждали своей очереди, чтобы сдать урожай на очистку. Я опять помахал близнецам Монтгомери - они как раз отъезжали в своем пустом прицепе, направляясь домой за следующей порцией хлопка.

Вокруг все дрожало от грохота работающих тяжелых хлопкоочистительных машин джина. Грохотали они на редкость громко и угрожающе. Всякий раз в период сбора урожая по крайней мере один рабочий получал какое-нибудь жуткое увечье, попав в хлопкоочистительную машину. Я очень боялся этих машин, и, когда Паппи велел мне обождать поодаль, я был только счастлив. Он прошел мимо группы наемных рабочих, ожидавших разгрузки своих прицепов, даже не кивнув им. Голова у него явно была занята совсем другими мыслями.

Я нашел себе вполне безопасное местечко возле погрузочной платформы, с которой уже очищенные и увязанные кипы хлопка грузились на прицепы для отправки в обе Каролины, Северную и Южную. На другом краю джина только что собранный хлопок засасывался прямо с прицепов в здоровенную трубу дюймов двенадцати диаметром; потом он исчезал в здании джина, где его обрабатывали машинами. А потом появлялся с другого конца, уже в виде аккуратных квадратных кип, завернутых в джутовую мешковину и плотно перетянутых стальной упаковочной лентой шириной в дюйм. Хорошо отрегулированные машины джина всегда выдавали отличные кипы, которые можно укладывать как кирпичи.

Кипа хлопка стоит сто семьдесят пять долларов плюс-минус несколько долларов, в зависимости от состояния рынка. При хорошем урожае один акр поля дает одну кипу хлопка. Мы арендовали восемьдесят акров земли. Довольно простая задачка по арифметике для большинства мальчишек из фермерских семей.

Честно говоря, арифметика вообще штука настолько легкая, что можно только удивляться, почему люди хотят стать фермерами. Мама всегда следила за тем, чтобы я хорошо разбирался в цифрах. Мы с ней тайно сговорились, что я никогда и ни при каких условиях не останусь на ферме. А закончу все двенадцать классов и стану игроком команды «Кардиналз».

Паппи и отец в марте взяли у владельца джина взаймы двенадцать тысяч долларов. Это был заем в счет будущего урожая; деньги пошли на семена, удобрения, наем рабочих и другие нужды. Пока что нам везло - погода все время была почти отличная, так что урожай обещал быть хорошим. Если она сохранится и на время сбора и поля дадут по кипе хлопка с акра, тогда доходы фермы Чандлеров покроют все расходы. Именно к этому мы и стремились.

Однако, подобно большинству других фермеров, Паппи и отец имели задолженность еще с прошлого года. Этот их долг владельцу джина составлял две тысячи долларов, он остался с 1951 года, когда урожай был средненький. И еще они задолжали дилеру фирмы «Джон Дир» из Джонсборо - за запчасти, фирме «Ланс бразерс» - за топливо, местному кооперативу - за семена и продукты, а Попу и Перл - за бакалейные товары.

Конечно, никто и предположить не мог, что я в курсе дел насчет их займов и долгов. Однако летом родители часто сидели допоздна на крыльце, дожидаясь ночной прохлады, чтобы спать, не особенно потея, и при этом всегда разговаривали. Моя кровать стояла возле окна рядом со входом в дом, так что я слышал гораздо больше, чем нужно, - они-то думали, что я уже сплю.

Я сильно подозревал - хотя и не был уверен в этом до конца, - что Паппи нужно занять еще денег, чтобы заплатить мексиканцам и людям с гор. Я понятия не имел, остались у него еще деньги или нет. Он был очень хмур, когда мы шли к джину, и продолжал хмуриться, когда мы уходили оттуда.