— Было большое сражение, Ваше Высочество, — когда к ним молча стали подходить остальные девушки, голос Моргана, наконец, прервал ледяное и уже как бы загустевшее молчание. — У Константа оставалось только две тысячи человек, его авангард да отделение кавалерии батавов. Все остальные его бросили, поверив слухам о скором свержении Константина. В это время много говорилось о том, что со стороны Италии к ним двигалось большое войско, посланное для выполнения приказов Гонория, которое, возможно, он сам и вел. И только тем, кто встанет под его знамена, была обещана жизнь или даже награда. Констант твердо решил прорваться к отцу, чтобы вместе сокрушить армию Геронтиуса, но перебежчики знали слишком много его секретов: все известные ему горные тропы и пещеры, места походных лагерей. Геронтиус сумел расставить ему ловушку. А когда Констант попытался уйти от врага по узкому ущелью, его самого и его людей встретило целое шеститысячное войско, и еще четыре тысячи уже закрывали им отход назад. Но даже…
—
Морган продолжал:
— Но даже поняв, что силы противника значительно превосходят их собственные в пять раз, они не сдались. К окончанию сражения противник потерял больше половины своих солдат. Констант погиб одним из последних. Его тело нашли коленопреклоненным среди многих свевов, павших от его меча. Штандарт Первой Конной был зажат у него под правой рукой: он использовал его как костыль после того, как получил первые раны. Правая его рука так сильно сжимала вот это, — он кивнул на предмет, который Урсула все еще сжимала в своих руках, — что тем, кто его нашел, пришлось его вырезать.
— Не было ли… — Урсула замолчала, потом сделала глубокий вдох и снова заговорила. — Я хочу сказать, не было ли предсмертной записки?
Морган покачал головой и снова указал взглядом на ее руки, словно бы говоря: «Все, что есть, ты держишь в руках». Потом он повернулся к остальным и заговорил уже громче.
— Но это не все. Будто бы такой трагедии не хватает с лихвой, судьба обрушила на меня еще одно бремя. У меня есть для вас еще одна новость, страшнее прежней, и, боюсь, она повлияет не только на нас, но и на весь мир в целом.
— Продолжай, — решительно сказала Пинноса, подойдя к Урсуле и обняв ее за плечи.
— Когда я прибыл в Могонциак в поисках командующих Первого Легиона Афины, из-за Альп пришло срочное и самое ужасное известие. — Он опустил глаза, явно собираясь с духом, чтобы сказать следующие слова. Медленно подняв голову, он провозгласил: — Вечный город был атакован, взят и разграблен проклятьем всех западных земель: Алариком и его вестготами!
Кто-то из женщин зарыдал в голос.
— Ты хочешь сказать… — воскликнул Рустик.
— Да, Рим, мать городов. Пал и все еще исходит дымом от пожарищ, словно от жертвенных костров.
VII
Урсула металась по маленькой белой часовне, которую Бриттола построила в Кельне за казармами. Прошло несколько месяцев с тех пор, как Морган привез весть о гибели Константа, и все это время Урсула провела взаперти, строго приказав ее не беспокоить. Устав ходить, она села на пол, скрестив ноги, и стала бездумно смотреть на алтарь. Прошло некоторое время, и она снова вскочила на ноги и принялась ходить взад и вперед. Ее руки сами по себе то теребили волосы, то цеплялись за складки одежды.
— Милостивый Господь! — вдруг громко закричала она Небесам. —
— Аминь, — раздался голос Бриттолы.
Урсула вздрогнула. Бриттола нерешительно мялась в дверях, не зная, стоит ли ей входить.
— Зачем ты меня беспокоишь? Чего ты хочешь? — спросила Урсула, не вставая с колен.
Бриттола с натянутой улыбкой нерешительно приблизилась к алтарю и опустилась на колени.
— Можно, я помолюсь с тобой?
Урсула просто кивнула в ответ и вернулась к своей, теперь уже мысленной молитве.
Бриттола достала свой крест из-под туники. Зажмурившись, она начала свою молитву вслух.
— Господи, принцесса Урсула Коринфская, добрая дочь короля Дионота и Легат Первого и Второго Легиона Афины считает себя рукой, сотворившей женскую армию и направившей ее на сложную миссию. Господь, будь же милостив и покажи ей, что все это время
Урсула чуть повернула голову в ее сторону, на лице отчетливо читалось раздражение. Бриттола улыбнулась.
— Ну вот, опять ты на меня так смотришь.
— Как? — чуть слышно спросила Урсула.
— Как ты всегда смотрела, если хотела, чтобы я помолчала, еще когда мы были маленькими Помнишь?
Урсула улыбнулась в ответ, слабо и равнодушно.
— Да, я могла быть шумной тогда, правда? — не унималась Бриттола. — Если мне не удавалось получить того, чего я хотела, я начинала хныкать и жаловаться…
— Хныкать? Скорее уж
— Да, наверное, ты права, — осторожно продолжала Бриттола. — Я только хотела сказать, что когда бы ты ни была чем-то занята, каким бы незначительным делом ты бы ни занималась, самое главное для тебя было
— Меня нельзя было отвлекать? — повторила Урсула как во сне.
