— Все было не так плохо.

— Вы очень любезны. Послушайте, я звоню вам… в общем, по ряду причин. Во-первых, Линдси просила меня позвонить.

— В самом деле?

— Да. Я выслушала всю историю о том, как она набросилась на вас вчера, и теперь она сожалеет об этом. Сейчас ей приходится очень нелегко. Я понимаю, что это не может служить оправданием, но зато многое объясняет.

— Чего она хочет?

— Она боится обратиться к вам с просьбой вернуться и снова представлять ее интересы. Но поверьте мне, в глубине души она умоляет вас о прощении. Вы нужны ей, и единственный человек, который понимает это лучше самой Линдси, я.

— Что вы имеете в виду?

Она невесело рассмеялась и сказала:

— Я пытаюсь прыгнуть выше головы. Я — не адвокат защиты по уголовным делам. Линдси наняла меня, чтобы я помогла ей в деле о наследстве, завещании и опеке. Ей не передадут принадлежащего Оскару доверительного имущества.

— Я знаю. Она сказала мне об этом. В конце концов.

— Вот это по моей части. Но только не судебное разбирательство дела об убийстве, ни в коем случае. Пожалуйста, я надеюсь, вы сможете забыть о том, что произошло вчера, и поступить правильно. Совершенно очевидно, что, когда вопрос с наследством и завещанием решится, у нее появятся деньги, чтобы заплатить вам.

— Дело не в деньгах, — заметил Джек.

— Я знаю. Линдси рассказала мне… ну, вы понимаете, о вас и Брайане.

Джек отошел подальше от кухни, чтобы Abuela не могла услышать его.

— Что она вам сказала?

— Что вы — отец.

Джек помолчал. Это казалось странным и непонятным, но тот факт, что София Суарес знала его тайну, каким-то образом сближало их.

— Я видел по телевидению тестя Линдси. Вы дали согласие на то, чтобы Брайан остался у бабушки и дедушки?

Из телефонной трубки до него донесся ее вздох.

— Это было нелегкое решение. Сестра Линдси с радостью забрала бы его к себе. Но Брайан в самом деле пожелал остаться с Пинтадо, а Линдси не хотелось, чтобы мальчик участвовал в судебной тяжбе о том, кто будет опекать его, пока она находится под стражей.

Джек знал о том, какие чувства Линдси питает к Пинтадо. Он не мог не уважать мать, которая при таких обстоятельствах с пониманием отнеслась к желанию сына.

— Ну, будем надеяться, что все в конце концов устроится к лучшему.

— Да, если ее оправдают. Что опять-таки предполагает ваше участие.

— Это непростое решение, — сказал Джек.

— Вы правы, это действительно так. Мне очень неловко, но я должна срочно знать ваш ответ. Утром я лечу в Гуантанамо.

— Зачем?

— Поговорить с людьми, осмотреться на месте. Гражданским лицам нелегко получить пропуск на военно-морскую базу. Если я не сумею воспользоваться завтрашней оказией, то придется ждать несколько недель, прежде чем я смогу запланировать новую поездку.

Джек размышлял вслух.

— Мне придется взяться за это дело, если я хочу быть ведущим адвокатом.

— Совершенно верно. Итак, каков ваш ответ?

— Дайте поразмыслить до утра.

— Джек, мне на самом деле нужен ваш ответ. Если вы не захотите помочь мне с этой поездкой в Гуантанамо, то я должна еще успеть найти адвоката по уголовным делам.

— Я понимаю.

— Нет, мне кажется, не понимаете. Вы уже видели обвинительное заключение?

— Нет.

— Это дело о преступлении, за которое может быть вынесен смертный приговор. И они требуют ее голову.

Джек похолодел.

— Вы нужны ей, Джек. Вы очень нужны ей.

Джек раздумывал. Адвокат по делам о наследстве и завещаниям защищает клиента, которому грозит смертный приговор? У Линдси не было ни одного шанса. Он не был на сто процентов уверен в ее невиновности, но ведь она сама предложила пройти проверку на детекторе лжи. Скорее всего, она заслуживала лучшей доли, если учесть, что? ей пришлось вынести до сих пор.

И Брайан наверняка достоин лучшего, и эта уверенность перевесила чашу весов.

— Хорошо, — произнес Джек, — я согласен.

На следующее утро Джек и София Суарес встретились в аэропорту.

Попасть на авиабазу ВМС США в Гуантанамо-бей и раньше было нелегко, а теперь, после объявления общенационального крестового похода против терроризма, это стало так же сложно, как если бы вы вознамерились проникнуть в ночной клуб в районе Саут-бич, одевшись по прошлогодней моде. Утренним коммерческим рейсом они прилетели из Майами в Норфолк, штат Вирджиния. Теперь им самим предстояло каким-то образом добраться наземным транспортом до авиабазы ВМС, чтобы успеть на самолет Аэромобильного командования, который улетал на Гуантанамо в шесть часов вечера. Джек, в общем-то, собирался вздремнуть во время полета. После их разговора по телефону София прислала курьера с целой коробкой копий стенограмм заседаний большого жюри, свидетельских показаний и других улик, на основе которых прокурор предъявил Линдси обвинение и вынес решение о заключении ее под стражу. Почти всю ночь Джек просидел над бумагами, и сейчас ему зверски хотелось спать. Он почти непрерывно зевал, однако София, похоже, была твердо намерена на пути к Гуантанамо обсудить во всех подробностях стратегию их поведения.

— Вы сами будете проводить опрос или предпочитаете, чтобы это сделала я? — поинтересовалась София.

— Разве не для этого я должен был во что бы то ни стало попасть на борт самолета? Чтобы возглавить расследование?

— Да, конечно, но потом я принялась размышлять. Нам придется разговаривать, главным образом, с мужчинами, и большинство из них провели долгое время на военной базе исключительно в мужском обществе.

— И, вы думаете… что?

— Как, по-вашему, кому они с большей радостью примутся изливать душу? Вам? — заметила она, простодушно раскрыв глаза, чтобы подчеркнуть, что она имеет в виду. — Или латиноамериканской красотке?

Собственно говоря, она не так уж и преувеличивала, говоря о латиноамериканской красотке, — у нее были длинные черные волосы и прекрасная оливковая кожа. Если Джеку придется сидеть во время судебного заседания между Линдси и Софией, то, пожалуй, ему стоит заранее побеспокоиться о том, чтобы в состав жюри присяжных попали одни мужчины.

«Это должно быть интересно».

Им предстояло убить около часа, до того как появиться у военного терминала. Они отыскали пару