Женщина посмотрела на него недоверчиво. Козлов рассмеялся.

– Вы шутите?

– Конечно, – легко признался Козлов.

– Вы его простите, – попросила женщина. – Может быть, у него проблемы. У вас бывают проблемы в жизни?

– Еще какие! – сказал важно Козлов.

– Например?

– С утра хочется солнца, а идет дождь. Каково?

– Но сегодня солнце, – напомнила женщина.

– Неужели? – Козлов выглянул в окно. – Вы правы. Значит, претензии снимаются.

Он был прав, когда бросил все и уехал. Нужна была встряска. Удар. Пощечина собственному мерзкому настроению.

– Вы надолго в Челябинск? – спросила женщина.

– Нет.

Он был искренен, когда отвечал так. Ему и Челябинск был теперь не нужен. Все восстановилось в один миг. Надо лишь собрать воедино мысли, привести их в порядок. Отвернулся к окну. Далеко на лугу паслись коровы. Пастух застыл неподвижным столбиком.

– Скажите, – произнес Козлов, не оборачиваясь, – у вас бывает так: вы оглядываетесь по сторонам, и вам кажется, что вы уже были в этих местах? Все знакомо до мелочей.

– Да.

– Правда? – Он повернул голову и внимательно посмотрел на женщину.

– Бывает. Такое неясное чувство, ощущение узнавания…

– Да-да, – поспешно кивнул Козлов.

– Когда знаешь, что откроешь вот эту дверь, а за ней тебе все знакомо, хотя никогда прежде здесь не бывал. И вот ты эту дверь открываешь, а за ней…

Козлов замер.

– …все так, как представлялось.

– Но почему?

– Не знаю, – пожала плечами женщина.

С ней происходит то же самое, что и с Козловым. Ничего особенного. Просто так устроен мир.

– Удивительно, – пробормотал Козлов.

– Да, – согласилась женщина. – И невозможно найти этому объяснения.

– Ваш чай остывает.

Козлов залпом выпил два стакана, один за другим. На третий его уже не хватило.

– Переоценили свои силы! – засмеялась женщина.

И Козлов засмеялся вместе с ней – счастливо и смущенно одновременно.

Зачем ему далекий, неведомый Челябинск? К чему это поспешное бегство? Он от кого-то бежит? Или от себя?

– Какая ближайшая станция? – спросил Козлов.

– Не знаю.

Он выйдет. Прямо сейчас, на первой же остановке. Вернется домой – к Вике, к Дмитрию Николаевичу. И извинится перед обоими. Ни Вика, ни профессор ни в чем перед ним не виноваты. Это он, Козлов, виноват. Ему всего несколько минут потребовалось на то, чтобы окончательно все разложить по полочкам.

Когда он достал с полки сумку, оставалось уже только объяснить попутчице хоть что-то.

– Забыл свои записи, – сказал первое, что пришло в голову. – Придется возвращаться.

Он сошел с поезда и в кассе купил обратный билет.

Попутчиками Козлова на этот раз оказались три офицера: два капитана и майор. Им всем было немного за тридцать, почти ровесники Козлова. На столе стояли водочные бутылки и горой навалена всякая снедь: колбаса, помидоры, хлеб и даже связка бананов.

– Привет! – сказал майор, едва Козлов вошел в купе, и налил в стакан водки. – Домой едем?

– Домой.

– Отлично, – сказал майор и протянул стакан с водкой Козлову: – За встречу.

Козлов выпил, и майор тут же протянул ему помидор на закуску.

– Прямо как отец родной, – сказал Козлов. – Такая забота – непривычно даже.

– Мы – армия, – гордо произнес майор. – И защита мирного населения – наша главная задача. – И пьяно подмигнул Козлову. – Меня Константином зовут. Костя, в общем.

– Меня – Олег.

– А это – Саша и Алексей, – представил майор своих попутчиков. – Ты извини вообще, что мы тебя так встретили.

– Как? – не понял Козлов.

– Ну, таким вот маленьким беспорядком, – майор Костя повел взглядом вокруг. – Месяц в чистом поле просидели, это, я тебе скажу, не жизнь.

– Учения, – сказал понимающе Козлов.

– Что-то вроде того. Космонавтов встречали.

– Это вот тех, что приземлились недавно?

– Они самые, Олег. Мы, чтоб ты знал, – ПСС.

– Что? – не понял Козлов.

– Поисково-спасательная служба. Слышал?

– Нет.

– Вот видишь, – сказал майор Костя печально. – А кто, по-твоему, космонавтов встречает? Это только по телевизору показывают: «шишки» всякие в лампасах и папахах, кто-то цветы сует, ну и всякая такая дребедень. А на деле все не так! Мы вот с ребятами из «вертушки» не вылазим…

– Из вертолета, – пояснил Козлову один из капитанов.

– Да, из вертолета, – поправился майор. – Отслеживаем, куда «эс-а» приземлится…

– Спускаемый аппарат, – опять пояснил капитан.

– Да, спускаемый аппарат. И все, только они посадку совершили – для нас работа начинается. Мы ни перед кем не держим ответ, перед одним только прокурором. Наша задача – чтобы здесь, на Земле, у космонавтов все было нормально. И вот мы их оттуда извлекаем, а они еще совсем беспомощные, их Земля принимает без любви.

Майор махнул рукой:

– Да ладно, чего там. Давай выпьем лучше.

Разлили по стаканам водку, выпили.

– В этот раз он сидит, космонавт-то, – сказал майор. – Уже и эти, с лампасами, прилетели. Он им докладывает, что все нормально, мол, и вдруг – р-раз! – голова у него набок.

– Как это? – не понял Козлов.

– Сознание потерял. Говорю же, Земля принимает без любви. Организм к невесомости привык, даже сердце кровь как-то по-другому гонит, не так, как на Земле; и вдруг в одно мгновение – снова сила тяжести, и организм отключается. Резкая смена обстановки, понял? И это все меняет. Коллапс! Слышал?

– И что дальше?

– Так мы для того к нему приставлены. Сразу рукав закатали, шприц, дозу мы знаем…

– Дозу чего?

– Наркотика. Раз – он глаза открывает, ресницами хлопает – ой, братцы, что такое, почему суета, я ничего не помню.

– А потом опять, – вставил один из капитанов.

– Да, – подтвердил Костя. – Через минуту снова без сознания. Ну, мы ему тогда еще одну дозу, а генерал и говорит: мол, хватит, ребята, перекачаете его, достаточно.

А мы и сами знаем, что хватит.

Козлову было легко среди этих людей. Ему казалось, что день складывается чудесно. Не он задавил в