Женщина неожиданно засмеялась.

– Что в этом смешного? – обиделся Козлов.

Она оборвала смех и опять покраснела.

– Смешного, конечно, ничего, – призналась она и продолжила в оправдание: – Просто мне показалось, что писать диссертацию о латыни…

Она замялась, не зная, как объяснить, и выглядела смущенной.

– В общем, об этом ведь уже столько написано, – сказала наконец осторожно. – И получается, что тема какая-то…

Опять замолчала, подыскивая слова.

– Из пальца высосана, да? – спросил грубо Козлов. – Только чтобы степень получить?

Женщина замотала головой протестующе.

– Ничего подобного! – сказал Козлов, уже заметно раздражаясь.

Он стал очень вспыльчивым в последнее время. Он замечал это за собой, отчего еще больше раздражался.

– Вас как звать, кстати?

– Вика.

– Меня – Олег. Так вот, Вика, диссертация моя посвящена проблеме взаимосвязи языков, разнесенных во времени. Язык древний и язык сегодняшний – что общего между ними и что изменилось за века.

– А зачем? – проявила осторожный интерес Вика.

– Чтобы экстраполировать это в будущее. Попытаться узнать, каким будет язык через две тысячи, через пять тысяч лет.

Вика кивнула, но ничего не сказала, хотя ей опять захотелось спросить: зачем? Козлов это заметил и помрачнел еще больше.

В последнее время Козлова очень раздражало, когда его перебивали вопросами. Казалось, что между ним и окружающими его людьми возникла прозрачная стена. Они друг друга видят, но услышать собеседника удается не всегда.

Что-то, наверное, отразилось на лице Козлова, какая-то мучительная для него мысль, и Вика, заметив это, неожиданно взяла его за руку, сказала негромко, почти шепотом:

– Давайте посидим в кафе.

Козлов поднял голову и обнаружил, что они стоят возле сквера, а рядом под деревьями – столики летнего кафе. Хотел отказаться, но почему-то промолчал и двинулся за Викой. Она будто чувствовала за собой вину и хотела ее загладить – угостить странного молодого человека кофе.

За столиком они оказались вдвоем. Козлов хмуро рассматривал проносящиеся за редкими деревьями автомобили. Вика сделала вид, что не замечает его угрюмости.

– Я люблю это время года, – сказала она почти мечтательно. – Когда уже по-настоящему тепло, но еще не жарко и все лето впереди.

– Да, – поддержал беседу Козлов.

– Зимой я устаю почему-то. На меня серость неба давит, и настроения никакого. Летом мне лучше. А вам?

– И мне, – подтвердил Козлов.

Он по-прежнему чувствовал себя неважно.

– У вас случилось что-то? – осмелев, поинтересовалась Вика.

– Почему вы так решили?

– Вы так выглядите… Не знаю, как объяснить…

– Плохо выгляжу, да?

– Да.

– Значит, так и объясняйте: плохо, мол, выглядите, – усмехнулся невесело Козлов.

Подумал и добавил:

– Нет, у меня все нормально. Просто настроение такое… – неопределенно махнул рукой, словно обрисовывая свое никудышное настроение.

– И давно такая хандра у вас?

– Давно.

– Значит, не я тому причиной?

– Чему – «тому»?

– Вашему плохому настроению.

– При чем здесь вы? – искренне удивился Козлов.

– Мне показалось, что там, в библиотеке, я чем-то вас обидела.

Значит, и вправду она его затянула в кафе, чтобы искупить свою несуществующую вину.

– Нет, вы ни при чем, – великодушно признался Козлов.

Вика допила свой кофе. Похоже, что теперь она чувствовала облегчение и даже широко улыбнулась.

– Что ж, спасибо.

– За что? – спросил Козлов.

– За Эскулапа. Без вас я бы не нашла правильный ответ.

– Не стоит благодарности.

Вика поднялась.

– Я пошла, – сказала она. – Всего вам хорошего.

И опять улыбнулась. Сейчас она уйдет, и Козлов снова останется один. Он почти испугался этой мысли и поспешно вскочил. Вика взглянула на него удивленно.

– Я провожу вас, – предложил Козлов.

– Мне недалеко.

– Тем более.

Она пожала плечами и ничего не ответила на это. Ей действительно оказалось идти недалеко – через квартал остановилась у трехэтажного здания. У входа висела табличка: «НИИХим».

– Я здесь работаю, – сказала Вика.

Там, за дверью, было много-много людей. Сейчас Вика окажется среди них. И забудет о Козлове. А он останется один.

– Подождите! – сказал он быстро. – Может быть, прогуляемся?

Наверное, со стороны все это выглядело очень глупо.

– Я не могу, – улыбнулась Вика доброй, щадящей улыбкой. – У меня перерыв заканчивается.

Он ее терял. И боялся этого.

– Ну не сейчас! – сказал быстро, боясь, что она уйдет, скроется за дверью. – Вечером. А?

Она посмотрела на него внимательно.

– И что же будет вечером?

И уже не улыбалась.

– Не знаю, – искренне признался Козлов.

– Хорошо, – согласилась после паузы Вика. – У меня рабочий день до шести.

– Я приду.

– Прямо сюда?

– Да.

– Лучше в кафе встретимся.

– В каком?

– В котором мы с вами только что сидели.

– Ладно. Значит, в шесть?

Только сейчас Козлов начал понимать, что не Вику боялся потерять – кто она ему? Боялся один остаться. В этом все дело было.

Вика улыбнулась ему на прощание и скрылась за дверью. Козлов медленно пошел по улице. До шести еще было много времени, очень много.

Мимо проехала милицейская машина. Милиционер из-за стекла посмотрел на Козлова подозрительно. И