– Нет, мне интересно, конечно, – вынужден был признаться Кирилл. – Но не преподноси мне этого, пожалуйста, как какому-то аборигену. Не надо.

– Прости, – сказала Анна. – Я не хотела тебя обидеть.

Придвинула консервные банки к Кириллу.

– Открывай. Кстати, они действительно стоят больше десяти тысяч рублей.

Кирилл вздохнул.

– Дорого? – поинтересовалась Анна.

– Непривычно. Чувствую, ты еще расскажешь мне много удивительных вещей.

– Да, – кивнула Анна. – Ты просто не представляешь себе сегодняшней московской жизни, милый мой Робинзон.

Раскалившееся докрасна за день солнце торопливо нырнуло в океан, и над горизонтом осталась лишь узкая полоса, но и она вскоре исчезла. На небе высыпали звезды. Они были такими яркими, что казались ненастоящими. Океан что-то шептал задумчиво.

– Здесь никого больше нет? – спросила Анна.

– Нет. Мы одни на острове.

Они сидели на теплом песке и слушали шум прибоя.

– Знаешь, мне уже тоже начинает казаться, что ничего не знать о происходящем в России – не такое уж большое несчастье, – сказала Анна. – Мир велик, но когда оказываешься на таком вот крохотном райском островке – представляется, что ничего плохого в жизни нет. А если и есть, то где-то далеко-далеко, не в нашей жизни. Ты как здесь оказался?

– Попросился.

– Сам?

– Да.

– Откуда ты родом?

– Я из Серпухова. Отслужил в армии, а что дальше делать – не знал. Шел по улице, увидел объявление – набирали учащихся в гидрометеорологический техникум. А я сирота, куда пойдешь? В техникуме хоть кормежка и стипендия. В общем, поступил. Полгода после техникума проболтался на Новой Земле, да показалось холодно – я и попросился сюда.

– И все время один?

– Нет, здесь был мой предшественник. Еще год со мной просидел, обучал меня премудростям разным, а однажды за ним пришел катерок и увез его, плачущего, на Большую землю.

– А почему плачущего-то?

– Сама увидишь, когда здесь немного поживешь. Райское место, лучше, чем Рио-де-Жанейро.

– А ты был в Рио-де-Жанейро?

– Никогда! – засмеялся Кирилл. – Этот островок – единственная заграница, в которой я побывал. И, поверь, это самое лучшее место на земле, какое я когда-либо видел.

Конечно, это так. Сирота. Отслужил в армии. Потом техникум. И еще полгода на Новой Земле. Этот остров для него – как счастливый лотерейный билет.

– А ты? – вдруг спросил Кирилл.

– Что – я?

– Расскажи о себе.

– Училась, работала – все как обычно.

– На станциях уже бывала?

– Да. На Камчатке.

– Почему уехала? Не понравилось?

– Место там хорошее. Просто я с мужем развелась.

– Он был вместе с тобой?

– Да. Мы с ним техникум закончили. Поехали по распределению на Камчатку.

– А потом?

– Потом развелись. И я приехала сюда.

Убежала на край света – зализывать раны. Обживется и обо всем забудет.

– Не переживай, – сказал Кирилл.

– А я и не переживаю.

Анна поднялась.

– Пора спать, – сказала она.

– Да, пора, – с готовностью отозвался Кирилл.

В кромешной темноте, почти наугад, они вышли к станции. Кирилл шел совсем рядом с женщиной, и ему казалось, что он даже улавливает исходивший от нее сладковатый запах.

Свет в доме горел. Анна прошла через переднюю комнату, открыла дверь следующей и остановилась, так что Кирилл, шедший следом, налетел на нее.

– Где ты себе постелешь? – спросила Анна.

– Я? – смутился Кирилл.

Анна обернулась и смерила его полным подозрительности взглядом.

– Надеюсь, годы воздержания не лишили тебя рассудка, – сказала она почти насмешливо и, переступив порог, захлопнула дверь перед самым носом Кирилла.

Это было уже слишком.

– Не думай, что я – евнух! – задиристо крикнул Кирилл в дверь. – Я частенько наезжаю в столицу, в наше посольство, так что женской лаской я не обделен.

– Я счастлива, – ответила Анна. Ее голос из-за двери звучал глухо. – А то я уже было решила, что мне придется отстреливаться.

Что ж, посмотрим, что ты запоешь через пару месяцев. Здесь нет ни одного мужика, кроме меня. Разве что только эти мерзкие макаки. Выбор невелик. Надо только терпеливо ждать.

– Надо только выучиться ждать, – запел он гнусавым голосом. – Надо быть спокойным и упрямым, чтоб порой от жизни получать…

– Музыка Пахмутовой, слова Добронравова, – отозвалась из-за двери Анна.

– Ага. Моя любимая песня.

– Сейчас другие песни, не такие целомудренные.

– Напой, – предложил Кирилл.

– Сим-сим, откройся, сим-сим, отдайся, сим-сим, не бойся и не кусайся…

– Я не люблю блатных песен.

– Эти песни сейчас крутят по телевизору.

– Не может быть! – поразился Кирилл.

– Очень даже может, мой милый Робинзон. Ты действительно сильно отстал. Спи.

– Вот черт! – пробормотал Кирилл. – Ну надо же!

Против обыкновения Кирилл проснулся рано, в седьмом часу утра. Солнце уже светило вовсю, но еще не успело подняться высоко.

Стараясь не шуметь, Кирилл умылся и занялся завтраком. Открыл пару банок с мясным паштетом, нарезал привезенные Анной лепешки. По крайней мере сейчас он снова чувствовал себя хозяином. Пока гостья спит, он приготовит завтрак. Неплохо. Можно даже ненавязчиво дать понять, что здесь – не курорт, есть режим и все такое прочее. Дождался семи часов и негромко стукнул в запертую дверь, за которой спала Анна. Тишина. Кирилл постучал еще раз – теперь уже сильнее – и после того, как ему вновь никто не ответил, толкнул дверь, она поддалась.

Анны в комнате не было. Кровать застелена. У окна – незапертый чемодан. Кирилл прошел через комнату и выглянул в открытое окно. Никого.

Анны не было и в соседнем доме. Кирилл торопливо пошел по тропе, ведущей к океану, и у самого пляжа, за первым рядом пальм, вдруг резко остановился и присел. Он увидел Анну – она как раз выходила из воды и была совершенно нагой. Распущенные пряди волос струйками сбегали по плечам на грудь. Выйдя