– Мракобесие! – повторил Илья, на глазах ожесточаясь.

– А мне кажется, она права. Ну кто позволит ей завладеть этим миллионом? Такие волки вокруг! Порвут ее на части. А она – всего лишь одинокая женщина из Челябинска, даже без мужа…

– Ну, муж, предположим, дело наживное, – сказал задумчиво Илья.

Я понял, что он постепенно дозревает до мысли о том, что до глубокой старости холостяковать нет смысла и что в семейной жизни тоже есть свои прелести. Да и пора бы уже кого-то пригреть и осчастливить. Сколько вокруг одиноких женщин, нуждающихся в опоре на крепкое мужское плечо. Вот хоть Наталья даже, к примеру. Пропадает баба. Без мужика. С дитем болезненным. А тут еще головная боль с этим миллионом, поди знай, как такими деньжищами распорядиться. Без мужика не разберется, это как пить дать. И надобно этой бедолаге как-то помочь.

– Послушай! – осенило вдруг меня. – А ведь ты запросто мог бы на ней жениться!

– Женька! Вот не поверишь – я сам об этом только что подумал! – выпалил Илья, и на моих глазах он сделался совершенно счастливым. – Ведь пропадет! Ну кто, блин, ей поможет?

Он расправил плечи, демонстрируя, что есть еще надежные люди, настоящие мужики, и стал таким торжественно значительным, что хоть сейчас веди его в загс.

– Так ты согласен? – глянул я на него испытующе.

– Женька! – оскорбился Демин. – Я все решил! Ну, люди мы или твари какие? Надо спасать человека!

Он был готов спасать немедленно. А Наталья уже зарегистрировалась на рейс и вот-вот должна была исчезнуть в недрах накопителя.

– Наташа! – крикнул я. – Стойте!

Она остановилась и смотрела с выжидательной невеселой улыбкой.

– Держи ее! – увещевал меня страдальческим шепотом Демин. – Ведь улетит!

У него был вид человека, который видит, как уносят принадлежащий лично ему кошелек с деньгами и деньги эти наверняка ему никогда не вернут, а он в силу неких непреодолимых обстоятельств не способен противостоять такому безобразию.

Я бросился к Наталье.

– Папа! – обрадованно взвизгнула Катька и вцепилась в меня мертвой хваткой.

На нас таращились со всех сторон.

– Наташа! – сказал я. – Вам пока не надо улетать! Вы полетите, но только позже! Вы еще не все дела здесь сделали!

– А что я забыла сделать?

– Замуж выйти.

– Вы шутите? – растерянно улыбнулась Наталья.

– Нисколько! – уверил я ее. – Идемте, я познакомлю вас с вашим будущим мужем. Хотя вы с ним знакомы – это Илья Демин.

Мы сидели в машине, припаркованной у здания аэропорта, и я через лобовое стекло видел взлетающий пассажирский авиалайнер. Возможно, это был тот самый самолет, который должен был доставить Наталью в Сыктывкар.

– Я ничего не понимаю, – в который уже раз сказала Наталья.

Она сидела на заднем сиденье нашего авто, нервными, порывистыми движениями гладила по голове Катьку и смотрелась совершенно растерянной.

– Мы не знаем, сколько вся эта история продлится, – сказал я. – Сколько вам еще предстоит осторожничать и прятаться. Я не хочу пугать вас, Наташа, но вас, вполне возможно, еще будут искать. Я очень не хочу, чтобы вас нашли. Мы должны затруднить поиски этим людям. И для начала вам необходимо хотя бы поменять фамилию. Они будут искать Шумакову Наталью, а вы будете Демина. Новая фамилия, новый паспорт, и при этом вы еще не в Челябинске будете, а в Сыктывкаре – попробуй вас найди!

Демин посмотрел на меня задумчиво.

– Но я ведь замужем, – сказала Наталья.

– Правда? – глупо спросил я.

– Да. За Шумаковым. Мы ведь не разведены.

Все правильно. Официально они до сих пор муж и жена. На этом все Тропининым и строилось.

– А замужем вы быть не можете, – вдруг сказал вкрадчивым голосом Демин.

– То есть как? – изумилась Наталья.

– Не можете! – уверенно повторил Демин. – Раз Тропинин вам уже наследство оформлял, значит, проблему эту он решил. Есть какое-нибудь решение суда о признании вашего супруга умершим. Или есть какой-то документ, подтверждающий факт смерти гражданина Шумакова.

У Демина не голова, а калькулятор. Подобные житейские задачки он как орешки щелкает.

– Так что никаких препятствий, – произнес он мягким, гипнотизирующим голосом, глядя на свою невесту шальным взглядом веселого разбойника.

К чему нам проволочки, пора бы под венец, словно хотел сказать он.

– Да, никаких препятствий, – эхом отозвался я, радуясь тому, что ситуация совсем не тупиковая. – Вы поймите, Наталья, в вашей жизни ничего не изменится. Вы будете жить своей жизнью, где хотите, как хотите, с кем хотите. А этот брак – всего лишь фикция. Безболезненный и быстрый способ смены фамилии.

Демин заерзал на сиденье.

– Когда вам это замужество чем-то будет мешать, – сказал я Наталье, – вы дадите знать Илье, и он разведется с вами быстро и без проблем.

Демин нервно закусил свой ус.

– Так надо, – сказал я Наталье.

– Колодин! На два слова! – вдруг произнес Илья и первым вышел из машины.

Когда я присоединился к нему, он выглядел сильно растревоженным. Натальи с нами не было, и он уже мог не таиться.

– Женька! Ты не понял моих планов! – с жаром произнес Илья. – Я же крест ставлю на своей холостяцкой жизни! Я все решил! Я вправду хочу жениться! Чтобы семья! Чтобы интересы общие! Какая фикция? Какой развод? Я с нею по гроб жизни!

– Любовь с первого взгляда, – сказал я понимающе.

– Ну, типа, да!

– Миллионершам всегда как-то по-особенному везет. В них влюбляются до беспамятства. И почти всегда – с первого взгляда. С той самой секунды, когда узнают, что у нее есть миллион.

– Ну при чем здесь это! – занервничал Илья.

– Женись, благословляю, – сказал я голосом многоопытного духовника. – Но только про деньги забудь. Не толкай Наталью к получению наследства. А лучше пускай она отказ какой-нибудь напишет, – вдруг осенило меня. – Что от наследства, мол, отказывается и предоставляет государству право распорядиться этой землей по своему усмотрению.

– Зачем же так? – упавшим голосом произнес деморализованный Илья.

– Так будет лучше, – ответил я. – Для Натальи. Как только станет известно о том, что она ничем не владеет и бедна, как церковная мышь, к ней тут же потеряют интерес. И она будет жить. Без миллиона – будет. А с миллионом – нет. Не дадут.

Не будь у Вероники Лапто своего миллиона, не пытайся ее папаша одарить богатством дочь – до сих пор она, возможно, жила бы. Читала стихи. Прогуливалась лунными вечерами. Витала в мыслях где-то далеко. И никому до нее не было бы дела.

– В принципе, это розыгрыш, – пробормотал я, вспомнив о несчастной Веронике.

– Что? – не понял меня Демин.

– То, что произошло с Вероникой Лапто, – это большой жестокий розыгрыш. Мне Никита недавно сказал, что ему наши розыгрыши не нравятся. А тут злые дяди бедной девушке такой розыгрыш устроили, что наши упражнения на его фоне – это просто детский сад.

Наверняка это Андрей Михайлович подсказал, с какого боку к Веронике можно подступиться. Ей, романтичной душе, не хотелось думать о финансах и о быте, а хотелось слушать стихи. Это для окружающих