Меня так и подмывает сказать, кто ему сейчас греет ноги. Но я тут же вспоминаю о той женщине и молчу. Не хватало мне еще одного обморока, да к тому же в трамвае!

Я представляю себе, что пришлось выслушать бедной моей Шарлотте, оставшейся в предыдущем трамвае. Чего ей там только не наговорили, наверное. Уж лучше бы вылезла. Но ей ведь было назначено к определенному часу к зубному, и она боялась опоздать. Я подумал, что поступил с ней так, как поступают с ездовыми собаками, бросая, чтобы спасти свою собственную шкуру, одну из них на съедение волкам, которые гонятся за упряжкой.

Уж представляю, что она потом будет рассказывать всем своим знакомым! От этой мысли мои губы невольно начинают растягиваться в улыбку… но в тот же миг меня охватывает ужас; взглянув на Чингиса, я замечаю, что он делает головой характерные движения и люди, принюхиваясь, начинают подозрительно от него отодвигаться… Но, к счастью, вагон уже замедляет ход, а вот и остановка. Я хватаю своего волка в охапку — и на улицу. Оказывается, мы находимся на Франкфуртер-аллее. Подвожу Чингиса к дереву и снова снимаю намордник. Он быстро приходит в себя, ему уже легче. Какой-то мужчина интересуется:

— Простите, пожалуйста, не скажете, что это за порода?

— Немецкая овчарка.

Недоуменное покачивание головой.

— Странно. У нее такая необычная форма головы…

Я поскорей иду дальше; надо же добраться до следующей остановки шестьдесят девятого. Какой-то рабочий кричит мне:

— Эй, ты! Это что у тебя — волк?

— Почему волк? Обыкновенная собака!

— Ври, ври — волк это. Что я, не вижу, что ли?

Вот теперь уж точно соберутся зеваки. Но, к счастью, подходит шестьдесят девятый трамвай. Я влезаю, Чингис за мной; плачу в третий раз за проезд. Подозрительно поглядываю на серого — неужели снова опозорится? Нетерпеливо считаю остановки и мысленно подгоняю время. Еще задолго до нашей остановки благоразумно решаю вылезти и пройти большую часть дороги пешком — так все-таки спокойней.

На ужин я выпиваю только чашку чаю и больше ничего: аппетит пропал. Заразился, что ли, морской болезнью от своего волка?

«Да разве у животных бывает морская болезнь?» — удивленно спрашивают меня на другой день все, кому я рассказываю о своем неприятном приключении. А как же! Стоит только спросить об этом ловцов диких животных, и они расскажут про обезьян, которые во время морской качки болеют морской болезнью не хуже нас с вами. Даже тюлени не переносят корабельной качки, хотя на воле привыкли постоянно качаться на волнах. Дело в том, что есть существенная разница между корабельной качкой и покачиванием на волнах, когда вы плаваете сами. Кто когда-нибудь видел пловца, которого в море начало бы тошнить? Подобного просто не бывает. Даже такие водоплавающие птицы, как глупыши (Fulmarusglacialis L.), которые обычно покачиваются на волнах и для которых «эффект лифта» должен быть абсолютно привычным, и те, по сообщению одного зоолога, во время перевозки в клетках на корабле заболели морской болезнью. А знаменитый ловец диких животных Дельмонт рассказывал, что во время перевозки морем в Европу в штормовую погоду у него погибла роскошная пантера, и именно от морской болезни. При вскрытии он обнаружил у нее в двенадцатиперстной кишке маленькое серебряное украшение, из тех, которые индийские девушки вдевают себе в ноздри. Значит, животное было людоедом…

Операторы, снимавшие научно-популярные фильмы в высокоствольных лесах, устраивали себе так называемые засидки высоко в кронах деревьев, чтобы оттуда удобно было снимать семейную жизнь в птичьих гнездах, расположенных на вершинах соседних деревьев. Однако во время порывов ветра эти огромные деревья вместе с закамуфлированными засидками, людьми и камерами раскачивало из стороны в сторону с такой силой, что операторам посреди самой что ни на есть суши приходилось «приносить жертву морскому богу Нептуну»!

Значит, совсем не обязательно для этого плыть по морю. А для особенно чувствительных организмов достаточно проехаться на шестьдесят девятом трамвае от Потсдамерштрассе до Франкфуртер-аллее…

У меня в гостях несколько коллег. В дальнем углу кабинета лежит Чингис и наблюдает за нами. Время от времени он встает, расхаживает по комнате, обнюхивает спину кого-нибудь из сидящих и потом снова ложится на место. Одному из гостей явно не по душе находиться в одной комнате с «хищником», он недовольно поеживается и наконец, решившись, лезет в карман, достает оттуда бумажник, вытаскивает вырезку из газеты и протягивает ее мне:

— Вот полюбуйтесь.

Я читаю: «По официальным данным, только за один год добычей волков стали: 3169 лошадей, 6866 жеребят, 2890 коров, 9655 свиней, 22 109 овец и 26 380 штук домашней птицы. В тот же год (1924/25) отмечено 168 случаев нападения волков на людей, из которых одиннадцать со смертельным исходом. Застрелить за этот промежуток времени удалось 3099 волков (включая волчат)…»

Ну разумеется, волки не агнцы и питаются не травой и не сеном. Однако статистика — это всегда двойная бухгалтерия. Никто ведь не станет считать наши деревни опасными из-за того, что там держат скот. И тем не менее по подсчетам, проведенным профсоюзами в Западной Германии в 1953 году, зафиксировано 36 549 несчастных случаев, происшедших по вине наших смирных домашних лошадок, коров и свиней, из них 169 со смертельным исходом! А кроме того, около тысячи человек погибает ежегодно мучительной смертью из-за бруцеллеза, которым заражаются через молоко.

Нельзя волков считать и отъявленными людоедами. Ну разумеется, нельзя также сбрасывать со счетов тот факт, что в 1814–1815 годах в Германии, в одной из провинций, по их вине погибло двадцать восемь детей, а в 1820-м еще девятнадцать детей и взрослых. Все это верно. Но заметьте, это случалось всегда после войн. Во Франции волков так и не истребили до конца. По сей день они обитают на юге Пуатье, на северных берегах реки Дордонь и вокруг Ла-Бреса.

После окончания Второй мировой войны волки снова проникли в западные районы своего прежнего ареала. В начале пятидесятых годов в округе Целле был убит третий по счету волк в ФРГ. Первым был волк, ставший своего рода знаменитостью и получивший название «лихтенморское чудовище». Его никак не удавалось выследить, несмотря на то что он зарезал скота более чем на двести тысяч марок! И только в 1948 году с ним наконец расправились. Швейцарская пресса тоже в течение целых двух лет держала своих читателей в напряжении, потому что и в Ваплисе среди овечьих стад свирепствовало какое-то крупное хищное животное. То писали, что это рысь, то пантера, сбежавшая из цирка. Полиция не потрудилась снять отпечатки следов животного, с тем чтобы дать их для определения зоологам. Когда в ноябре 1947 года разбойника наконец удалось подстеречь и им оказался волк, все стали ломать себе голову, откуда он мог появиться в Швейцарии? Ведь последнего отечественного волка там подстрелили еще в 1872 году. Это было общеизвестно.

В 1949 году только в одной Черногории волки зарезали 11 300 голов скота. В Югославии этот бич после окончания войны стал настолько невыносимым, что правительство было вынуждено объявить о выплате премии в восемь тысяч динар за каждого убитого волка. Тем не менее за шесть лет удалось избавиться только от 6400 волков. В Мериде, в Испании, волки за одну только ночь разорвали в клочья стадо в 110 овец. Но особенно угрожающие размеры приняло засилье волков в Северной Португалии: там в 1945 году волки загрызли в общей сложности одиннадцать ребятишек. В 1949 году в Испании, близ Авилы, жители тридцати восьми деревень устроили совместную облаву на волков с участием сорока автомобилей. Но все это мощное «войско» сумело обезвредить не более двадцати волков и подстрелило… двух лис. А за год до этого во всей Испании удалось убить только 738 волков. Да, бороться с ними непросто. А три года тому назад на севере Финляндии проводились облавы на волков с самолета и с машин, потому что они страшно бесчинствовали среди стад домашних северных оленей.

На сегодняшний день волки постоянно обитают в некоторых районах Чехословакии и Польши. Они вторглись и дальше на запад, и время от времени их отстреливают в Восточной Германии.

Но все равно я должен напомнить, что из-за кровожадных автомобилей за один только день погибает больше людей, чем от всех львов, тигров, леопардов и ядовитых змей всего мира за целый год! Самыми