обстоятельств убийства согласно существующим правилам и инструкциям. Просто отвратительно! К настоящему времени мы, пожалуй, уже выследили бы Малькольма и девушку, и они оба были бы уже в безопасности. Тем временем мы занялись бы вплотную поисками остальных. Я много слышал о мелочной гордости и межведомственном соперничестве, но здесь вопрос стоит о национальной безопасности! Смею вас заверить, что мы, сотрудники бюро, не позволили бы себе действовать подобным образом!

Весьма пожилой человек лишь улыбнулся в ответ на эту тираду. А ведь он только всего-навсего рассказал им о существующей связи между Мароником и убийством в Александрии! Трудно представить, как бы они рассвирепели, если бы узнали, какой еще информацией он располагает! Он оглядел озадаченные лица собравшихся. Ну, что же, пора помириться с ними или хотя бы успокоить их.

– Господа, господа. Я хорошо понимаю ваше раздражение. Но вместе с тем, мне думается, вы осознаете, что у меня есть достаточно веские основания для оправдания своих действий. Как вам всем хорошо известно, я считаю, что в ЦРУ имеет место утечка информации. И я хотел бы добавить, весьма ощутимая и значительная утечка. Я придерживался и придерживаюсь мнения, что эта утечка может свести на нет все наши усилия по расследованию этого дела. Поэтому нашей целью – признаем мы это или же нет – является положить конец этой утечке. А теперь скажите-ка, откуда я могу знать, что утечка информации не происходит именно из нашей группы? Вряд ли даже мы застрахованы от такой опасной возможности.

Он сделал паузу и перевел дух. Участники совещания, сидевшие вокруг стола, были слишком опытными работниками секретной службы, чтобы открыто и изучающе посмотреть друг на друга. И в то же время весьма пожилой человек сразу же почувствовал, как возросло напряжение в кабинете. Он молча поздравил себя с этой маленькой победой.

– Ну а теперь, – продолжил он, – хочу сказать, что, возможно, я был не совсем прав, когда скрывал всю имеющуюся информацию от членов нашей группы, хотя лично я и не считаю этого. Дело не в том, что я обвиняю кого-либо или полностью исключаю возможность того, что утечка идет именно через кого-то из присутствующих здесь. Я продолжаю все же считать, что мои действия были вполне оправданны и логичны. И я продолжаю верить, что вряд ли положение дел изменилось бы к лучшему, несмотря на заверения нашего друга из бюро. Я придерживаюсь точки зрения, что мы все еще топтались бы на том самом месте, где мы находимся сегодня. Но главное заключается не в этом, по крайней мере, не сейчас. Вопрос состоит в том, что нам следует делать дальше и как.

Заместитель директора оглядел присутствовавших. Никто из них, казалось, не жаждал высказать свое мнение и ответить на поставленный вопрос.

Безусловно, подобная ситуация предполагала, что в этом случае сам заместитель лично должен был взять инициативу в свои руки. А он-то как раз этого и боялся. Он постоянно должен был помнить о том, как бы не наступить кому-нибудь на мозоль и не обидеть никого из участников совещания.

Заместитель чувствовал себя гораздо свободнее, когда он принимал участие в проведении активных операций, когда ему приходилось думать и беспокоиться только о противнике. Он откашлялся и сделал ход, которого, как он надеялся, ожидал весьма пожилой человек:

– Что вы предлагаете, сэр?

Весьма пожилой человек улыбнулся. Добрый старый Дарнсуортх! Он, конечно, умел играть в эту игру, но все же не так хорошо. В какой-то степени пожилому человеку не хотелось ставить его в затруднительное положение. Он отвел взгляд в сторону от своего старого друга и задумчиво посмотрел в пространство.

– Честно говоря, господин заместитель, я и сам не знаю, что предложить. В общем, мне и сказать-то нечего. Но, главное, я считаю, что мы должны продолжать действовать.

Заместитель директора внутренне содрогнулся. Опять получилось так, что решение вновь зависело от него. Он оглядел поочередно сидевших вокруг стола людей, которые как-то сразу сникли, потеряли свой уверенный вид и энтузиазм.

Они смотрели куда угодно, но только не на него. Тем не менее, он знал, что они внимательно наблюдают за каждым его движением. Заместитель вновь откашлялся. Он решил как можно быстрее покончить с этим неприятным для него делом.

– Итак, насколько я понимаю, ни у кого нет никаких новых идей и предложений. Поэтому я пришел к выводу, что будет вполне логично, если мы будем продолжать действовать так, как мы это делали до сих пор. («Что бы это ни означало», – подумал он.) Если нет других… – он на секунду приостановился, – я предлагаю прервать наше совещание.

Заместитель директора сложил свои бумаги, убрал их в портфель и быстро вышел из кабинета.

Когда остальные встали со своих мест, чтобы последовать его примеру, представитель армейской разведки наклонился к морскому офицеру и сказал:

– Я чувствую себя как близорукий невинный жених во время медового месяца, который никак ни на что не может решиться.

Морской офицер взглянул на своего коллегу и сказал:

– Передо мной такая проблема никогда не стоит…

…Малькольм трижды сменил такси, прежде чем направиться в северо-восточный район Вашингтона. Он расплатился с таксистом перед самым въездом в центральную часть города и двинулся дальше пешком по окрестным улицам. Еще во время поездки в такси он выработал план своих дальнейших действий – пусть пока еще слишком общий и не очень четкий, – но все же теперь у него был хоть какой-то план. Его первым пунктом было – найти надежное убежище, где бы ему можно было укрыться от своих преследователей.

На это потребовалось всего двадцать минут. Он заметил, что на него обратила внимание девушка и неторопливо двинулась за ним параллельным курсом по другой стороне улицы. На перекрестке она перешла улицу и, ступив на тротуар, «споткнулась» и упала на Малькольма, прижавшись к нему всем телом.

Ее руки быстро пробежали по его бокам. Он почувствовал, как она вся напряглась, когда нащупала у него за поясом пистолет. Она отпрянула назад, и ее необычно яркие светло-карие глаза изучающе ощупали его лицо.

– Полицейский?

Судя по голосу, ей было никак не больше восемнадцати. Малькольм взглянул на ее торчащие как пружинки, до белизны вытравленные химией волосы и бледную кожу. От нее исходил сильный запах духов, взятых для пробы в магазине на углу улицы.

– Нет, я не полицейский. – Малькольм взглянул на выражавшее испуг лицо девушки. – Ну, скажем так, у