Вот и сейчас появление Шанса Наварро, новость, что у Ребекки были свои планы на вечер, включающие обед с другим мужчиной, вызвали неожиданную реакцию Вольфа. Он тут же спрыгнул с повозки и отвязал Дасти.

– Полагаю, Наварро с радостью проводит вас до дома, а мне нужно возвращаться.

– О да, с удовольствием провожу, – откликнулся Шанс, подмигнув девушке.

Заметив это, Вольф с окаменевшим лицом молча вскочил в седло.

Ребекка готова была кусать губы от досады. Ей хотелось закричать: «Вольф, этот человек ничего для меня не значит! Я хочу, чтобы меня проводили вы! Мне нужны только вы!»

Разумеется, она не сказала ничего подобного, тем более что Шанс внимательно наблюдал за ней. Кроме того, Вольфу действительно пора возвращаться к Кетлин и Билли, и так потрачено слишком много времени на разговоры. Поэтому вслух Ребекка сказала:

– Надеюсь, Кетлин завтра станет лучше.

Она вдруг почувствовала странную пустоту внутри. Ответив ей кивком, Вольф молча ударил Дасти пятками и галопом поскакал обратно той же дорогой, какой они приехали.

– Ребекка, у вас был длинный трудный день, но ничего, в моей седельной сумке есть фляжка виски, один глоток сразу взбодрит, а заодно и согреет вас. Здесь чертовски холодно, я вижу, как вы дрожите.

Ребекка взяла поводья и равнодушно покосилась на Шанса Наварро. Тот ободряюще улыбнулся:

– Не волнуйтесь, старина Шанс сумеет о вас позаботиться. Когда нужно запалить хороший огонь, старине Шансу нет равных. – Он громко расхохотался, хотя Ребекка не поняла, что смешного он находит в своем хвастливом заявлении. Заметив ее озадаченный взгляд, Наварро слегка наклонил голову. – Трогайте, Ребекка, давайте поскорее вернемся. Поверьте, дорогая, я знаю отличный способ согреть вас.

«Уж ты знаешь, не сомневаюсь», – подумала девушка. Она погнала лошадей по неровной дороге, мимо ольховой рощицы, протянувшейся вдоль берега ручья. Ее нисколько не интересовали ухаживания Наварро, она не думала о том, чтобы согреться или поскорее лечь спать. Мысли ее занимал только Вольф Бодин, который в этот момент скакал к ранчо «Дубль Б» – к спящему сыну и больной матери.

Ребекка чистила картошку, молча работая бок о бок с другими женщинами, собравшимися в кухне Бодинов. Всего два дня назад Кетлин просила сыграть песню «О Сюзанна», улыбалась, превозмогая боль, умоляла не обижать Вольфа, а теперь лежит в холодной мерзлой земле. Как Бэр. Ей никогда больше не улыбаться, не слушать песен…

– Нам будет ее очень не хватать, – пробормотала Миртль Ли Андерсон, всхлипывая и вытирая слезы носовым платочком.

В это время Эмили Брейди выкладывала на блюдо ломти жареного мяса, а юная Мэри Адамс лущила бобы для обеда.

– Да, – вздохнула Эмили Брейди, силясь не заплакать.

За окном лил холодный дождь. В гостиной Лорели Симпсон подала Вольфу и Калли Причарду чашки с дымящимся кофе. Нэл Уэстерли поставила на стол вазочку с печеньем и кусочками своего знаменитого торта с голубикой. Утром на похоронах Кетлин Бодин присутствовал весь город, и сейчас каждый старался как мог утешить шерифа и его сына, но без приветливой, сердечной Кетлин дом казался осиротевшим.

В кухню вбежал Джоуи Брейди:

– Мама, Билли спрятался в конюшне. Он плачет и не хочет выходить! Даже не стал со мной разговаривать.

Ребекка и Эмили переглянулись.

– Я пойду к нему, – тихо сказала девушка. Кутаясь в плащ, с которого ручьями стекала вода, она быстро пересекла двор, еще не зная, что скажет Билли, да и возможно ли облегчить боль, когда рана так глубока и свежа? Но она должна попытаться.

В конюшне было тихо, только слышалось, как лошади жуют овес.

– Билли? – окликнула Ребекка. Молчание.

– Билли, Сэм, вы здесь?

В ответ раздались тихое поскуливание и приглушенные всхлипы. Ребекка нашла мальчика в дальнем стойле, где тот спрятался в свежем душистом сене. Когда она остановилась у входа, Сэм приветственно завилял хвостом, стуча им по полу, но Билли даже не поднял головы.

– Ладно, – мягко сказала Ребекка. – Поплачь, тебе станет легче.

Словно только и ожидая этих слов, мальчик заплакал, рыдания сотрясали худенькие плечи, слезы полились ручьями.

– Я… никогда… ее больше не увижу, – пробормотал он, судорожно вздохнул и уткнулся лицом в шею Сэма. – Я не хочу, чтобы бабушка умирала! Хочу, чтобы она вернулась к нам и все было по-прежнему!

– Конечно, Билли, дорогой, я тоже этого хочу. Твоя бабушка была моим лучшим другом в Паудер-Крике и единственной настоящей подругой. Мне будет очень не хватать ее, так же как тебе и твоему папе. Но в наших сердцах она навсегда останется живой. Даже смерть не может вырвать из твоего сердца человека, которого ты любишь.

– П-правда?

Наконец мальчик поднял голову. Лицо покраснело, серые глаза опухли от слез, из носа текло. Ребекка присела рядом с ним и протянула ему свой носовой платок.

– Конечно. Знаешь, мой отец все еще живет в моем сердце. Я вспоминаю, как тщательно он чистил коня, напевая под нос, как внимательно слушал мои детские шутки, как смотрел во все глаза, когда я