На миг Бодину показалось, что она готова уступить, когда встретила его суровый взгляд, но это впечатление моментально рассеялось, из-под взлетевших ресниц на него смотрели глаза, полные холодной ярости, по силе не уступавшей его собственной.

– Я заберу его, мисс Ролингс. – Неприятная улыбка скривила губы Вольфа. Он выпустил девушку так резко, что она рухнула на диван, и холодно кивнул: – Завтра.

– Завтра? Но вы… Повернувшись, он направился к выходу.

– Я обещал и сдержу слово, освобожу ваш дом от тела. Завтра. А вы тем временем можете провести ночь в его присутствии и подумать над тем, что произошло бы, не окажись я поблизости. В здешних местах тот, кто живет не по закону, обычно умирает раньше положенного срока. Как ваш отец. Как тип в вашей спальне. Как многие другие, кого я знал… и убил. Подумайте об этом.

Бодин ушел, даже не взглянув на нее. Звериная плавность движений не утратила грациозности из-за раны в плече, раны, которая, Ребекка была уверена, мучила его, хотя он не подавал виду, что ему больно.

Как только дверь за ним захлопнулась, девушка вскочила с дивана, едва сдержавшись, чтобы не швырнуть ему что-нибудь в спину, хоть кофейную чашку. Оставить ее на всю ночь с… этим! Да как он может? А вдруг Джонс не умер? Вдруг он встанет, когда она заснет, и притащится к ней в спальню, оставляя за собой кровавый след?..

«Хватит!» Она зашагала по комнате, пытаясь взять себя в руки. «Пойди и удостоверься, что он действительно мертв, ты, дура. Принеси одеяло и подушку, ложись здесь на диване. Не хнычь, как маленькая. Докажи, что тебя не могут запугать типы вроде Вольфа Бодина или Фесса Джонса. Живые или мертвые».

Но Ребекка долго не могла уснуть, а проснулась на рассвете, чувствуя себя разбитой. В окно гостиной проникали лучи восходящего солнца, утренняя свежесть манила выйти из дома. Но в ее спальне лежал мертвый человек, Нил Стоунер знал, где она находится, и обязательно здесь появится. Рано или поздно.

Кажется, ее неприятности, вместо того чтобы кончиться, только начинаются. В довершение всех бед еще предстоит снова встретиться с шерифом Бодином.

Вздыхая, она поставила на огонь кофейник, потом выложила на стол несколько галет. Ей необходимо получить место учительницы, иначе через месяц у нее кончатся и продукты, и деньги. Грызя сухое печенье, она старалась не вспоминать про блинчики, сосиски и бисквиты и думала о том, как скоро Вольф Бодин раструбит всему городу, кто она такая.

Утром Билли, умываясь возле насоса, первым делом спросил Вольфа, поймал ли он Фесса Джонса.

– Да. Он больше никогда не станет нам докучать, – коротко ответил тот и ушел в кухню.

Но Билли не удовлетворил такой ответ. Бросившись следом, он поднялся с отцом в спальню, надоедал расспросами, пока Вольф брился у зеркала в медной оправе, и потребовал, чтобы он рассказал все до мельчайших подробностей с того самого момента, когда уехал вчера ночью из дома.

Естественно, Билли этого не дождался.

Ему удалось только узнать, что Фесс Джонс мертв – он пытался убить нового владельца ранчо.

Когда удивленная Кетлин поинтересовалась, кто бы это мог быть, Вольф отставил чашку с кофе и произнес:

– Ребекка Ролингс.

– Дочь Бэра Ролингса! Она живет на участке Пистоуна?

Глаза Билли округлились, он поставил на стол кружку с молоком и воззрился на отца.

Мальчик сразу вспомнил давнишние слухи о том, что Амос Пистоун проиграл ранчо Бэру Ролингсу, известному преступнику. Конечно, никто точно ничего не знал, поскольку новый владелец в городе не появлялся и своих прав на ранчо не предъявлял. Но, услышав имя Ребекки Ролингс, мальчик тут же сообразил, в чем дело.

– Она тоже преступница? Ты ее арестуешь, пап?

– Возможно.

– Тогда нужно рассказать об этом Джоуи. Он спорит, что женщин-преступников не бывает. Я ему говорил, что есть такие же нечестные женщины, как и мужчины, а он…

– Ну-ну. – Протянув руку через стол, Вольф взял мальчика за плечо и строго произнес: – Не спеши называть эту женщину преступницей, сынок. Она пока не совершила ничего предосудительного. Мы ее не знаем и, пока все не прояснится до конца, не имеем права судить о ней. Было бы несправедливо, если бы из-за нас Ребекку Ролингс начали считать непорядочным человеком.

Говоря это, Вольф Бодин понял, что повторяет слова Ребекки Ролингс, сказанные ночью. Как ни досадно, но следовало признать, что она права.

Мать согласилась с ним.

– У каждого человека должен быть шанс, чтобы о нем судили по его делам, – быстро сказала она внуку.

Как обычно, Кетлин Бодин вышла к завтраку, уже готовая к работе. На ней было простое, наглухо застегнутое желто-белое платье, волосы собраны в узел и зашпилены, рукава закатаны до локтей. Из-за катаракты она к пятидесяти четырем годам практически лишилась зрения, но все равно каждое утро тщательно приводила себя в порядок, считая, что женщина обязана выглядеть чистой и опрятной, как подобает леди, даже если она не очень хорошо видит.

– Никогда не уподобляйся тем, кто спешит очернить ближнего, не имея на то достаточно веских оснований, – предупредила она Билли, щурясь на мальчика, но с трудом различила только маленькую фигурку и темную голову, хотя несколько лет назад заметила бы крошечное пятнышко на его лице. – Так не годится. А если эта молодая леди на самом деле честна и порядочна? Ведь незаслуженной хулой можно