– Мне все равно нужен был предлог с ним повидаться, – сказала я. – Давайте я съезжу, посмотрю, нет ли там Лейлы.

– А что, неплохая мысль! Мы с Никой останемся здесь – вдруг она заявится? – Кристал взяла ручку, написала что-то в блокноте, вырвала листок и протянула мне. – Здесь мой телефон, телефон Ллойда и его адрес. Если найдете Ллойда, передайте, что ему пора бы взять часть забот на себя.

Я шла к машине и думала о том, как же удается детям разведенных родителей все это выдерживать.

Ллойд жил на улице под названием Грамерси-лейн, у подножия холма. Я выехала из главных ворот Хортон-Рэвин и свернула направо. На первом перекрестке я развернула карту. Грамерси-лейн находилась в трех километрах от дома Перселлов, это если напрямик, через лощину. Может, Лейла поймала в Малибу попутку и поехала на север по 101-му шоссе. Тогда бы она наверняка попросила высадить ее на Литл- Пони-роуд, которая сворачивала на юг.

Я отправилась на Литл-Пони. На вершине холма я свернула налево, к горам, и поехала, внимательно глядя на обочины шоссе. Я обогнала парочку под зонтиком и, только взглянув в зеркало заднего вида, опознала по белобрысой прическе и голенастым ногам Лейлу. Рядом шел кто-то высокий и худой, с рюкзаком. Я съехала на обочину и притормозила прямо перед ними. Когда они поравнялись со мной, я опустила стекло и спросила:

– Вас подвезти?

Лейла наклонилась к машине. Она поняла, что откуда-то меня знает, но откуда, вспомнить не могла. Ее спутница смерила меня враждебно-презрительным взглядом. Наверное, это и была Поли.

– Привет! – обратилась я к Лейле. – Меня зовут Кинси Миллоун. Мы виделись в пятницу в доме на побережье. Я только что от твоей мамы. Она очень волнуется. Ты бы хоть ее предупредила, что сбежала из школы.

– Со мной все в порядке, но все равно, поблагодарите ее за беспокойство.

– Сама и поблагодари.

Поли что-то сказала Лейле вполголоса, сняла рюкзак, отдала Лейле и зашагала вперед. Лейла обернулась ко мне:

– Вы не можете заставить меня ехать домой!

– Я вообще не собираюсь тебя заставлять, – сказала я. – Ладно, залезай, я подброшу тебя к отцу.

Она открыла дверцу, села, рюкзак поставила в ноги.

– Как вы узнали, куда я направляюсь? – спросила она.

– Это твоя мама вычислила. Доберемся до телефона, ты уж будь добра, позвони ей. Она с ума сходит от беспокойства.

– Может, вы позвоните? Все равно вы с ней будете разговаривать.

– Естественно, буду. – Мы некоторое время ехали молча, а потом я сказала: – Не могу понять, что тебя так раздражает.

– Ненавижу Фитч. Там все девицы только и знают, что выпендриваются.

– Я думала, у тебя есть подруги.

– Нету.

– А Шерри?

– Что – Шерри? – насторожилась Лейла.

– Я просто хотела спросить, как ты развлеклась в Малибу.

– Нормально. Весело было.

– А Эмили? Твоя мама говорила, тебе нравится кататься у нее дома на лошадях?

– Почему вы меня об этом спрашиваете?

– Знаешь, есть у меня одно предположение. Ты ведь ни туда, ни туда не ездила, а проводила выходные с Поли, да?

– Ну и что? Мне уж и с Поли побыть нельзя?

– Где вы познакомились?

– В суде для несовершеннолетних.

– Ты попала под суд? Когда?

– Год назад, в июле. Нас там много было.

– За что?

– Копы утверждали, что мы вторглись в чужие владения и безобразничали, но это полная чушь. Мы просто гуляли около старого заколоченного дома.

– И в котором часу это было?

– Вы что, окружной прокурор? Ну, ночью, часа в два. Половина наших смылась, а остальных копы сцапали.

Я повернула налево, на Грамерси-лейн, и Лейла показала на обшарпанный дом с высокой крышей. Я подъехала к крыльцу и выключила мотор.

– Может, ты посмотришь, дома ли он? Я хотела с ним побеседовать.

– Это еще о чем?

– О докторе Перселле, если не возражаешь, – сказала я.

Лейла открыла дверцу, потянулась за рюкзаком, но я его перехватила.

– Пусть пока тут полежит. Если он дома, я рюкзак сама принесу. Не хотелось бы, чтобы ты от меня сбежала.

Она мрачно вздохнула, но послушалась. Хлопнула дверью и, сунув руки в карманы, зашагала к дому. Похоже, там никого не было. Она постучала раз, другой, развернулась и пошла назад к машине.

– Он, наверное, скоро придет. Я знаю, где ключ, так что могу просто его подождать.

– Очень хорошо. Подождем вместе.

Я вышла из машины и пошла, прихватив рюкзак, за ней. На крыльце Лейла приподняла горшок с засохшей геранью – на редкость оригинальное место – и достала ключ. Она отперла дверь, и мы вошли.

– Он здесь снимает?

– Да нет. Сторожит дом, пока приятель в отъезде.

Внутри дом представлял собой одну огромную комнату с потолком под самой крышей. Справа – лестница на антресоли, где была устроена спальня. А в самой комнате – грубая деревянная мебель, на стульях и диванах – пестрые индейские коврики. На небольшом столике в углу я заметила телефон.

– Ты сама маме позвонишь или мне звонить?

– Лучше вы. Я пойду в туалет.

Она удалилась, а я набрала номер Кристал:

– Я побуду здесь, пока Ллойд не вернется. Если он задержится, попробую уговорить Лейлу поехать домой.

– Если честно, я на нее ужасно злюсь и вообще не хочу с ней разговаривать. Аника сейчас позвонит в школу. Даже не знаю, что она им скажет.

– Ну, хорошо. Я буду держать вас в курсе.

Вернулась Лейла и пристроилась на диване.

– Что она сказала?

– Ничего особенного. По-моему, ты, Лейла, ее очень огорчаешь.

Она, даже не взглянув на меня, вытащила из рюкзака пудреницу и стала изучать свое лицо. Подтерла размазавшуюся тушь, снова посмотрелась в зеркальце.

– Расскажи-ка мне про Дау, – попросила я. – И не строй из себя бог знает что. Мне это начинает надоедать.

– А что вас интересует?

– Когда ты видела его в последний раз?

– Вот уж не помню.

– Ну, давай я тебе помогу. Двенадцатого сентября была пятница. Эмили заболела, и ты к ней не поехала. Значит, ты поехала в дом на побережье?

– Не-а. Я тут была.