спросила:

— Ты ранен?

— Нет, — устало ответил Егор. — Это просто царапины.

Он обнял ее, поцеловал в щеку и сказал:

— Нужно доставить этого гада в лабораторию. Ты пойдешь впереди и будешь освещать дорогу. Сможешь?

— Да.

— Ich hasse dich[7]… — прохрипело чудовище, повернув голову и сверкая на Егора белыми, пылающими лютой злобой глазами. — Du wirst verrecken[8]!..

— Nicht fruher als du[9], ублюдок, — отозвался Егор. — Рад, что ты принял свой истинный облик.

В горле у монстра клокотнуло, и он прохрипел с леденящей душу ненавистью:

— Я еще увижу, как ты будешь молить меня о пощаде, презренный раб!

Егор усмехнулся:

— Мечтай.

— Что ты с ним сделаешь? — спросила Эльза, по-прежнему избегая смотреть чудовищу в глаза.

— Отправлю туда, откуда он пришел.

— В ад?

Егор усмехнулся и покачал головой:

— Нет. В мюнхенскую пивную на Мариенплац. Обратно к мечтам о славе, могуществе и вселенской власти.

Профессор Терехов и Егор стояли возле огромного вездехода с шипованными гусеницами. Кабина с плексигласовыми стеклами была снабжена мощными фарами, посылающими вперед широкие полосы света. Оба были одеты в теплые куртки и вязаные шерстяные шапки.

— Егор, ты точно забрал ящик с нашими предметами? — спросил Терехов, поглядывая на освещенную фарами стену полярной станции.

— Да, — ответил Волчок, натягивая перчатки. — Он в багажном отделении, рядом с мечами.

— Отлично. Нам нужно поторопиться. Я заминировал станцию.

Егор остановился и удивленно посмотрел на Терехова.

— Когда вы успели, проф?

— Сразу после перемещения, пока ты возился с Лариным, приводя его в чувство.

Егор обернулся и посмотрел на темную стену ближайшего ангара. Секунду раздумывал, а затем двинулся к станции.

— Куда ты? — окликнул его профессор Терехов.

— Еще раз проверю, нет ли там живых, — отозвался, не оборачиваясь, Егор.

Профессор молча посмотрел ему вслед, достал из кармана дистанционный пульт, секунду помедлил, а затем сдвинул большим пальцем заглушку и нажал на красную кнопку.

Громыхнул взрыв, из окон станции вместе со стеклами вылетели сгустки огня и клубы дыма. В кабине вездехода заскулили собаки.

Егор отскочил назад, заслонившись от дыма рукой, обернулся к вездеходу и крикнул:

— Какого черта!

— Нам пора ехать, — громко ответил Терехов. — Мой брат все еще томится на границе миров, и мы обязаны его оттуда вытащить.

Егор вернулся к вездеходу, посмотрел на морщинистое лицо Терехова, украшенное черными щегольскими подкрашенными усиками, сжал кулаки и холодно отчеканил:

— Вы сукин сын, проф!

— Я это знаю, — бесстрастно ответил Терехов. — Забирайся в кабину, Егор. Впереди у нас много работы.

Несколько секунд Егор молчал, холодно глядя на Терехова, потом разжал губы и спросил:

— Куда вы пошлете меня на этот раз? В прошлое? В будущее?

Профессор покачал головой:

— Ни то и ни другое. На этот раз ты отправишься гораздо дальше.

— Куда именно?

— Скоро узнаешь. Поговорим об этом позже, мне не терпится убраться из этой дыры. Кстати, твои ездовые церберы меня не покусают?

— Это сибирские хаски, — угрюмо ответил Егор. — Самые миролюбивые собаки на свете.

— Будем надеяться, что это так.

Профессор повернулся, поставил ногу на подножку вездехода и грузно забрался в кабину. Егор еще немного помедлил, глядя на языки пламени, взвившиеся над полярной станцией, потом вздохнул и последовал за Тереховым.

Внутри вездехода Егор уселся в водительское кресло. Справа от него сидела Эльза. Лицо девушки было бледным и уставшим.

— Все в порядке? — тихо спросила она.

— Да, милая, — ответил Волчок. — Все в порядке.

Он обернулся и посмотрел на лицо художника Ларина, сидевшего рядом с профессором. С той минуты, как Ларину вкололи успокоительное и поместили в ванну с маслянистой жидкостью, он не произнес ни слова. Собаки положили мохнатые морды ему на колени и тихо поскуливали.

Профессор ткнул его локтем в бок и насмешливо проговорил:

— Пора просыпаться, герой!

Художник открыл глаза и посмотрел перед собой мутными, ничего не выражающими глазами.

— Держись, приятель, — ободряюще сказал ему профессор. — Вернемся в Москву, угощу тебя вином.

Ларин разлепил губы и отчетливо проговорил:

— Я пью коньяк.

— Тем хуже для тебя. Поехали, Волчок!

Егор завел мотор и тронул вездеход с места.

Огромная машина стала набирать скорость, пробираясь вдоль снежных наносов. Меньше чем через минуту она быстро и плавно помчалась по безнадежно однообразной снежной равнине, оставляя позади охваченную огнем полярную станцию «Север-3».

Метель утихла. Белая заснеженная пустыня была холодна и неприступна, впрочем, как всегда. Два крупных полярных волка рыли лапами снег.

Время от времени хищники замирали, втягивали носами воздух, и шерсть на их загривках вставала дыбом, а из глоток доносилось глухое рычание. Они вновь возвращались к своей работе, с еще большим волнением и нетерпением, так как запах мяса становился все явственнее, а добыча, укрытая толстым слоем снега, все ближе.

Вдруг облака снега взметнулись вверх, и из снежной могилы вырвались две человеческие руки. Сильные пальцы вцепились волкам в глотки и сжали их. Полярные хищники захрипели, замотали мордами,