– Почему демоны – люди.

– И что же, сами-то они не падают?

– Кто?

– Да вот те, которые взрывают!

– Падают. Но они жертвуют собой ради того, чтобы убить всех, кто находится в самолете.

Рыцари недоуменно переглянулись.

– Они называют это войной, – пояснил Волчок.

– Стало быть, в тех самолетах летят вооруженные воины? – уточнил Гассель.

Волчок покачал головой.

– Нет. В них летят мирные жители. И без всякого оружия.

– Кто же станет жертвовать собой ради того, чтобы отправить на тот свет сотню мирных землепашцев? Это ты что-то путаешь, кузнец.

– А я уж было поверил, – разочарованно прогудел Бык Рорхарт. – Эх ты, трепло. А еще кузнец!

Волчок сообразил, наконец, что выбрал для своих цветастых пророчеств не совсем подходящую компанию, и смутился.

Что ж, понять логику террористической войны, направленной против мирного населения, суровые воины Средневековья, привыкшие к честным битвам, были не в силах. Разграбить какой-нибудь сарацинский город для них было в порядке вещей. Нажива есть нажива. Но воевать с мирными жителями ради самой войны – нет, этого они понять не могли.

Глядя на их возмущенные лица, Волчок и сам усомнился в разумности таких действий, хотя там, дома, считал терроризм вполне объяснимым, хоть и достаточно подлым способом ведения войны.

Некоторое время все молчали. Потом Бык Рорхарт посмотрел на жареную куриную ножку, которую все еще держал в руке. Пару секунд он раздумывал, а затем поднес ножку ко рту и откусил смачный кусок.

– Что касается меня, судари мои, – проговорил он, уминая мясо, – я бы никогда не пожертвовал своими потрохами ради того, чтобы отправить на тот свет сотню стариков, женщин и детей.

– Я тоже очень дорожу своими потрохами, – меланхолично заметил Флориан Печальный. – Они для меня дороже любых других потрохов, даже вымоченных в кислом вине и приготовленных со специями.

– А я себе дорог весь, целиком! – воскликнул коротышка Гассель, свирепо вращая глазами. – И если даже кто-то пожелает отрезать мне мизинец левой руки, я вцеплюсь ему зубами в горло и перекушу его, как перекусывают куриную косточку.

Сравнение с куриной ножкой пришлось Быку Рорхарту по нраву, и он с уважением посмотрел на пылкого коротышку.

А Флориан Печальный отпил глоток вина, погонял его во рту, проглотил, а затем сказал:

– Давайте поговорим о деле. Пастор Нейреттер объявил, что разбойники нападут на деревню со дня на день. Он якобы видел это во сне.

– Пастор Нейреттер – человек серьезный, – откликнулся Бык Рорхарт и тоже отхлебнул вина. – Да и Адский лес – место неприятное, – добавил он затем. – Будучи в городе, я слышал про него много жутких рассказов. Люди поговаривают, что в самом сердце Адского леса есть расселина, ведущая прямо в ад.

– Я бы сказал, что это чушь, если бы сам не встречал демонов, – заявил коротышка Гассель. – Два года назад одна бесовка облила меня хлебным вином и подожгла. Не случись рядом полного ведра воды, не сидел бы я сейчас с вами.

– Демоны существуют, – подтвердил Волчок. – Я уже говорил вам, что расправился с двумя в лесу.

Бык Рорхарт усмехнулся и пробасил:

– А вы, судари мои, обзывали меня «сказочником». Наш доблестный кузнец – вот кто настоящий сказочник.

Волчок пожал плечами:

– Хотите – верьте, хотите – нет, но это так.

– Думаю, демоны, выползшие из адской расселины, сожрали души разбойников и вселились в их тела, – предположил Флориан Печальный. – Демоны сильнее людей, однако тела разбойников – не самый подходящий материал для войны. Разбойники привыкли нападать исподтишка. В честном бою каждый из нас стоит двадцати лесных головорезов.

– Это так, – согласился, хмуря брови, Гассель. – Но знаем ли мы, сколько именно разбойников промышляет в этих лесах?

– В городе поговаривают, что разбойников не больше двух или трех десятков, – пробасил Бык Рорхарт. – Нас с вами трое. Плюс – этот молодой кузнец, который убивает демонов одним своим взглядом. – Рыцари ухмыльнулись. – Да еще есть один местный страж по имени Отто.

– Неприятный человек, – поморщился Флориан Печальный. – Когда мы приехали, он оглядел нас мрачным взглядом, а затем скрылся в своем доме и до сих пор не выходил.

– Должно быть, этот смерд не любит рыцарей, – процедил сквозь зубы коротышка Гассель.

– Но он владеет мечом и будет нам полезен, – спокойно заметил Флориан Печальный. – Поэтому прошу вас, мой друг, не ссорьтесь с ним и будьте терпеливы.

– Почему вы говорите это мне? – недовольно проворчал Гассель.

– Потому что ваш пылкий нрав подобен огневому зелью. Одна маленькая искорка раздражения способна разжечь неистовый костер.

– Это верно, – согласился Гассель, вдруг смягчившись. – Я такой.

Волчок заметил, что на рыцаря Флориана неистовый коротышка смотрит благосклонным и уважительным взглядом. Должно быть, печальный рыцарь нравился ему своим спокойствием и рассудительностью.

– Каждый из нас стоит десяти разбойников, – пробасил Бык Рорхарт самоуверенно. – Кроме того, у нас много оружия. Мечи, протазаны, копья… Да что там мечи – у нашего доблестного Гасселя есть целых два мушкета! – Рорхарт покосился на коротышку и усмехнулся. – Не знаю, правда, как он их подымет при такой- то невеликой комплекции.

– Придержи язык, громила, – прошипел Гассель, яростно сверкнув глазами. – Если понадобится, я подниму даже тебя, но лишь затем, чтобы швырнуть в ближайшую грязную лужу.

По лицу Быка пробежала тень, и он крякнул в огромный кулак.

– Вот уж воистину, чем меньше блоха, тем больней кусает, – пробормотал он тихо, но так, чтобы коротышка Гассель услышал его слова.

Лицо коротышки побагровело, и он уже открыл рот для достойного ответа, призванного припечатать громилу к стулу и оставить от него мокрое место, но тут в разговор вмешался Волчок:

– Бык Рорхарт был прав, когда сказал, что у нас с вами много оружия. Однако клеймор Флориана выкован неумело, а палаш Гасселя мягок и весь в зазубринах. Думаю, что перво-наперво нам нужно поменять плохое оружие на хорошее.

– Вы нам его сделаете? – поинтересовался Флориан.

«Сделаю», – хотел сказать Волчок, но не успел, поскольку с улицы донесся отчаянный крик.

Это был пес, просто пес. Нет, не просто. Мышцы его вздулись буграми, а раскрытая пасть, казалось, увеличилась в размерах раза в полтора. Пес, черно-палевый, головастый, стоял над мертвым ребенком, широко расставив лапы, а с белых, оскаленных зубов его на землю капала кровь.

– Убил! – рыдала женщина, поддерживаемая с двух сторон молодыми парнями. – Загрыз, ирод!

Рыцари окружили пса, держась за рукояти мечей.

– Пес явно взбесился, – сказал Гассель и первым вытянул свой меч из ножен. – Нужно убить его, пока он не добрался до кого-нибудь еще.

Пес уставился на Гасселя пылающими глазами и глухо зарычал. Было в его рыке что-то такое, что заставило рыцаря замереть на месте, что-то, чего не бывает в рычании обычных собак.

– Это не просто пес, – процедил сквозь зубы Бык Рорхарт, не спуская глаз с клыков зверя. – Посмотрите на его зубы.

Зубы у пса были странные – непропорционально длинные, острые, как гвозди, и неровные.

Гассель облизнул пересохшие губы и хотел что-то сказать, и в этот миг голова пса стала медленно поворачиваться набок, все сильнее и сильнее, и поворачивалась до тех пор, пока уши чудовища не