– Я напишу. Клянусь тебе. И все объясню.

Она исчезла в облаке серой пыли.

Матильда стояла неподвижно, глядя в пустой коридор.

Где-то далеко послышался вой сирен.

– Это Поль.

В трубке на другом конце раздался вздох, потом ему ответили:

– Ты хоть знаешь, который сейчас час?

Он взглянул: около шести утра.

– Прости. Я еще не ложился.

Еще один тяжелый вздох.

– Что тебе нужно?

– Я только хотел узнать, получила ли Селина конфеты.

Рейна ответила почти грубо:

– Ты просто больной.

– Так она их получила или нет?

– Ты для этого звонишь мне в шесть утра?

Поль ударил ладонью по стеклу кабины – его сотовый все еще глухо молчал.

– Скажи, понравилось ей или нет. Я не видел дочь десять дней!

– Что ей действительно понравилось, так это типы в форме, доставившие конфеты! Черт, да она только об этом и говорила весь день! Дожили, легавые в роли нянек…

Поль представил себе, как его дочь замерла в восхищении перед серебряными галунами, как блестят от радости ее глаза при виде подарка, она ведь обожает лакомства. Картинка согрела ему сердце. Внезапно он пообещал веселым тоном:

– Я перезвоню через два часа – до ее ухода в школу!

Рейна молча повесила трубку.

Поль вышел из кабины и полной грудью вдохнул ночной воздух.

Он находился на площади Трокадеро между Музеем Человека, Музеем морского флота и театром Шайо. Мелкий моросящий дождичек падал на окруженную газонами закрытую на реставрацию центральную площадку.

Он прошел по деревянному настилу через эспланаду. Лицо было липким от дождевой воды, температура воздуха для этого времени года была слишком высокой, и он потел в стеганой куртке. Мерзкая липко- влажная погода соответствовала его настроению. Он чувствовал себя грязным, потрепанным, опустошенным, во рту был гадкий вкус жеваной бумаги.

После звонка Шиффера в 11 вечера он разрабатывал линию хирургов-пластиков. Приняв новую версию о сменившей лицо женщине, за которой гонятся одновременно люди Шарлье и Серые Волки, он отправился в штаб-квартиру Медицинской ассоциации на авеню Фридланд в 8-м округе, чтобы добыть адреса врачей, имевших проблемы с законом. «Переделка лица никогда не бывает невинным делом», – так сказал ему Шиффер. Значит, нужно искать хирурга, не обремененного излишней совестливостью. Поль решил начать с врачей «с прошлым».

Он засел за дела и не задумываясь вызвал среди ночи себе в помощь сотрудника архива. Итогом работы стали шестьсот папок за пять последних лет только по департаментам Иль-де-Франс. Как справиться со списком такого размера? В 2 часа утра Поль позвонил Жан-Филиппу Арно, президенту Ассоциации пластических хирургов, чтобы попросить совета. Не до конца проснувшийся Арно назвал три фамилии виртуозов с «подмоченной репутацией», которые могли бы согласиться на подобную операцию, не моргнув глазом.

Прежде чем повесить трубку, Поль расспросил его о других – «респектабельных» – хирургах-«реставраторах». Жан-Филипп Арно весьма неохотно назвал ему еще семь имен, сочтя нужным добавить, что все эти практикующие хирурги – известные и признанные – никогда не пошли бы на подобное вмешательство. Поль поблагодарил, не дослушав комментарии Арно, и повесил трубку.

В три часа утра у него в руках был список из десяти имен. Ночь для него только начиналась…

Поль остановился на другой стороне террасы Трокадеро, между двумя павильонами музеев, напротив Сены. Сидя на ступенях лестницы, он наслаждался видом. Площадки, статуи и фонтаны в садах выглядели феерически прекрасными. Фонари Йенского моста освещали воду до самой Эйфелевой башни, противоположный берег реки напоминал огромное литое пресс-папье. Темные здания на Марсовом поле спали, застыв в соборной тишине. Вся картина в целом почему-то наводила на мысль о запретном королевстве в Тибете, волшебном Ксанаду за пределами мира людей.

Поль перебирал в уме события нескольких последних часов.

Сначала он попытался связаться с хирургами по телефону, но после первого же звонка понял, что так ничего не добьется: трубку бросили, не дав ему договорить. Он в любом случае должен был предъявить врачам фотографии жертв и снимок Анны Геймз, который Шиффер оставил для него в комиссариате Луи- Блан.

Он отправился по ближайшему адресу на улицу Клеман-Маро. По словам Жан-Филиппа Арно, живший там врач – миллиардер, колумбиец по происхождению – якобы оперировал половину «крестных отцов»