Диана прижалась лбом к стеклу. Ни расстояние, ни рев двигателей не мешали ей устремиться мыслями к земле, услышать, как шелестит трава на пастбищах и жужжат насекомые, как дышит природа, когда стихает ветер. В эту землю нужно было вслушиваться – долго, терпеливо, как в морскую раковину, чтобы понять все, что происходит на поверхности, различить, как где-то далеко скачут галопом короткогривые лошадки, а потом вдруг уловить в глубине глухое биение сердца мира…

Улан-баторский аэропорт представлял собой пустой зал с грубыми цементными стенами, багаж таможенники помечали мелом, на простой деревянной стойке регистрации красовался компьютер. Диана взглянула в окно и заметила среди редких машин всадников. Все они были одеты в яркую национальную одежду, подпоясанную шелковым кушаком.

Она понятия не имела, что и как ей теперь делать, и решила заполнить декларацию. Делать это пришлось стоя, прижимая листок к стене. Несколько строчек на английском в верхней части бланка вернули ее к реальности.

В этот момент за ее спиной раздался незнакомый голос:

– Вы Диана Тиберж?

Она подпрыгнула от неожиданности и обернулась. Ей улыбался молодой европеец в английской куртке и заправленных в сапоги брюках из толстого вельвета. «Он не может быть полицейским, – подумала Диана. – Только не здесь».

Она отступила на несколько шагов, чтобы получше разглядеть незнакомца. Кукольное лицо, вьющиеся светлые волосы, очки в тонкой золотой оправе и оттеняющая загар трехдневная щетина. Несмотря на отрастающую бородку, он был сама безупречность, и Диана почувствовала укол зависти.

– Джованни Сантис, – представился мужчина. В его голосе прозвучал певучий акцент. – Я атташе итальянского посольства и считаю своим долгом встречать всех европейцев. Ваше имя появилось в списке прибывающих и…

– Что вам нужно?

Он удивился агрессивности ее тона.

– Помочь вам, дать полезный совет, направить, – ответил он. – Монголия – непростая страна, так что…

– Спасибо. Со мной все будет в порядке.

Диана вернулась к заполнению листка регистрации, продолжая краешком глаза наблюдать за дипломатом. Он не отставал:

– Уверены, что ни в чем не нуждаетесь?

– Вы очень любезны, но моя поездка прекрасно подготовлена.

– И вам не нужны ни номер в гостинице, ни переводчик? – настаивал итальянец.

Она обернулась и перебила его:

– Вы действительно хотите помочь?

Джованни поклонился, как венецианский вельможа, а Диана с угрюмым видом помахала регистрационным листком.

– У меня нет въездной визы.

Итальянец вытаращил глаза:

– Нет визы?!

Его брови взлетели вверх, и в этом было столько наивного изумления, что Диана расхохоталась. Она предчувствовала, что эта короткая сценка определит характер их будущих отношений.

Машина на бешеной скорости неслась по шоссе в Улан-Батор. Джованни за час урегулировал все формальности, и Диана поняла, что имеет дело с кудесником по части общения с чиновниками и человеком, говорящим на монгольском языке так же свободно, как на французском и итальянском. Теперь за нее отвечало итальянское посольство: она стала этакой нежданной гостьей, и ее это ничуть не смущало. Во всяком случае, пока.

Диана открыла окно и подставила лицо ветру. Белая дорожная пыль оседала в горле, губы трескались, кожа мгновенно становилась сухой, как наждак. Вдалеке расстилался плоский и серый, словно бронетанковый люк, город с двумя огромными трубами ТЭЦ.

Диана закрыла глаза, вдохнула сухой воздух и спросила, перекрикивая шум внедорожника:

– Чувствуете, какой здесь воздух?

– Что?

– Очень… сухой воздух.

Джованни рассмеялся в воротник куртки и крикнул в ответ:

– Вы никогда не путешествовали по Центральной Азии?

– Нет.

– Ближайшее море находится в трех тысячах километров отсюда. Ни океанские течения, ни пассаты не смягчают океанские разности температур. Зимой столбик термометра опускается до минус пятидесяти градусов, летом поднимается до плюс сорока. Дневной перепад может составлять сорок градусов. Резко континентальный климат, Диана, чистый и суровый, без нюансов.

В смехе Джованни зазвенела радость: