– Прекрасно. Для начала разберитесь вот с этим. Работа, Элиза, необыкновенно возвеличивает дух, вы согласны? И последнее, я надеюсь, вы не станете возражать, если я продолжу вести тот образ жизни, к которому привык. Видите ли, я мужчина, и у меня есть определенные мужские потребности.

– Меня это не касается! – зло выдавила из себя Элиза. В тон ей, так же ядовито, Риордан ответил:

– Ну и чудесно. Теперь мы достигли абсолютного взаимопонимания.

Прошел декабрь, за ним январь. Зима обрушилась на Чикаго сильными снегопадами. Снежные хлопья, подхваченные ветром, неслись по городу и ложились на улицы заносами, расчистить которые было не под силу людям.

Разрушенные во время Великого Пожара кварталы с приводом зимы приобрели неизъяснимое, сказочное очарование: полуразвалившиеся здания, остатки кирпичных стен и одиноко торчащие посреди пепелища каминные трубы приоделись в белые пуховые шапки и накидки, переливающиеся алмазами в солнечных лучах, – зрелище, способное заворожить любого.

Элиза любила зиму, ей нравилось гулять по заснеженному городу, любоваться причудливыми арабесками на стеклах витрин, дышать морозным колючим воздухом. Но особенное удовольствие ей доставляли пешие прогулки по Ласаль-стрит и улице Вашингтона. Она с гордостью взирала на внушительное здание Торговой палаты; строительные работы уже близились к завершению, и ей было приятно сознавать, что кирпич для кладки поставляется с завода Пэтса Огдена.

Неоднократно Риордан предпринимал осторожные попытки заключить перемирие с Элизой и приглашал ее посетить любительские бега. И вот сегодня наконец они отправились посмотреть на состязания. Их роскошные сани с головокружительной скоростью с шиком подъехали к ипподрому.

Элиза с нетерпением предвкушала начало бегов. Воодушевление, витающее над толпой жокеев и зрителей, зябко поеживающихся от порывов колючего ветра, передалось и ей. Неожиданно для себя она весело крикнула, обращаясь к Рйордану:

– Ставлю свой недельный заработок, что обгоню вас!

– Я удваиваю ставку, – улыбнулся Риордан. – Но вот в чем сложность: ведь мы приехали сюда в одной коляске. Так как же мы будем состязаться друг с другом?

– Очень просто. Я возьму коляску напрокат у одного из этих джентльменов. Уверена, среди них найдется человек, который за хорошую плату уступит мне свою двуколку на время.

– Да, но в таком случае вы окажетесь в заведомо проигрышном положении. Чужая коляска, лошадь с неизвестным норовом… Так не пойдет. Берите мою коляску, а я найду себе другую.

– Нет, я не согласна. – Элиза упрямо посмотрела в глаза Рйордану, всем своим видом показывая, что не намерена уступить. – Тем радостнее будет победа, если я сумею одержать ее, несмотря на все трудности.

– Ну, как знаете… А что вы думаете вон о той коляске, у дверей магазина? По-моему, каурый мерин, который впряжен в нее, совсем неплох. Как вы считаете?

Через четверть часа, предварительно поторговавшись и в конечном итоге довольно выгодно договорившись с владельцем приглянувшейся ей коляски, Элиза заняла свое место на мягком сиденье среди вороха шерстяных пледов.

Каурый мерин с белой звездой на лбу нетерпеливо бил копытом по снегу, отчего серебряный колокольчик под дугой мелодично позвякивал. Вокруг их колясок мгновенно собралась толпа зевак, привлеченных необычным зрелищем: женщина собралась состязаться с мужчиной!

Это вызвало настоящий ажиотаж. Все оживились, кричали, спорили, делали ставки.

– Я хочу вас предупредить, – заметил Риордан. – Не ждите от меня пощады. И учтите, возможность появления мальчишки-газетчика полностью исключена. Одним словом – вы обречены. Результат заезда можно считать предрешенным.

– Посмотрим, – сквозь зубы процедила Элиза. – Вы готовы? Где же стартер?

Раздался гулкий хлопок пистолетного выстрела, и обе коляски сорвались с места под крики и свист зрителей. Элиза наклонилась вперед, крепко сжав поводья. Борьба поглотила ее целиком. Все мысли, все чувства, кроме желания во что бы то ни стало победить, отступили куда-то назад, и это придало Элизе ощущение радостной легкости, полной свободы. Перед ее глазами со стремительной быстротой замелькали копыта лошади, разбрасывающие комья снега, тень коляски Риордана, лица зрителей.

Трассу обступала плотная стена болельщиков, подбадривающих жокеев жестами и криками.

В висках гулко застучала кровь. Борьба, риск, скорость – как раз то, что она любит больше всего на свете! Элиза тяжело дышала, сердце в ее груди колотилось со страшной силой. Теперь она выиграет вчистую, без форы, без случайных помех, и даже более того – на чужой, взятой напрокат лошади.

– Вперед! Давай! – кричала Элиза, подгоняя мерина, выжимая из него всю силу, всю мощь, всю скорость, на которую он был способен.

Быстрее, еще быстрее! Казалось, лошади летят по воздуху, не касаясь земли. Они шли голова к голове. Элиза боковым зрением видела сосредоточенное лицо Риордана, его застывшую, напряженную позу. Но в умении править лошадью она ему не уступает! Она…

Упряжки стали заходить на поворот. Вдруг Элиза заметила, что ее коляску повело вбок. Она закричала и постаралась отвести лошадь влево, чтобы избежать столкновения. Но упряжка Риордана оказалась слишком близко, мерин испугался, и его бросило в сторону.

Элиза потеряла поводья и вылетела из коляски прямо в огромный сугроб. От сильного удара она глубоко ушла под снег. Мокрые снежинки плотно облепили ее лицо, забились в нос, уши. Элиза была сильно