начальство зудеть будет. расшифровка, неприятности, то да се. И помалкивай, что их видел. Ладно?
Я возвратился к своей палатке, остановился у входа и закурил. Уже стемнело и стало прохладно.
А у меня из головы все не выходила неожиданная встреча с Сарвари, усиленные меры охраны группы афганцев у капонира.
Ну что ж, подумал я про себя, все ясно. Сарвари, Гулябзой и прочие с ними – это, судя по всему, новое правительство. Иначе что бы им здесь делать? А кроме того, если принять во внимание пребывание здесь наших ребят, «мусульманский батальон», прибывающие из Союза подразделения наших десантников с легкой бронетехникой.
Вывод напрашивается один: значит, очень скоро мы будем брать с боем Кабул и свергать Амина. Мясорубка еще та будет.
А между тем прибытие нового афганского руководства в Баграм ознаменовалось для нас хоть какими-то подвижками.
На следующее утро было собрано совещание, на котором Титыч, сверяясь по бумажке, распределил нас по БТРам «мусульманского батальона». Наша задача: познакомиться с командиром машины и экипажем, проверить боеготовность БТРа, быть готовым в составе экипажа в качестве старшего машины совершить марш-бросок по маршруту Баграм – Кабул с возможным ведением боевых действий в городе.
БТРы «мусульманского батальона» стояли в небольшой ложбине на окраине охраняемой зоны. Около них возились экипажи и приданные им отделения бойцов-пехотинцев. Я познакомился со своим экипажем. Это были солдаты срочной службы – молодые ребята восточной наружности, которые приняли меня очень радушно. Командир машины – сержант по имени Аслан рассказал, что он родом из Узбекистана, что его БТР находится в отличном техническом состоянии, а экипаж готов выполнить любую задачу. Я предложил завести машину. Водитель проворно вскарабкался на броню, скользнул в люк, запустил стартер, и двигатели взревели. Я тоже залез в БТР, сел на место командира, предложил проехаться туда-сюда. Насколько я мог судить, машина вроде была технически исправна. Я перебрался на место стрелка, покрутил в разные стороны пулемет. Все работает. Осмотрел инструменты, боезапас. Порекомендовал навести внутри порядок, сложить как следует патроны, гранаты, чтоб не валялись под ногами.
Ребята рассказали, что они раньше служили кто где – по разным войсковым частям Союза. Всех вместе их собрали в пригороде Ташкента, Чирчике, на базе десантно-штурмовой бригады. Там они получили оружие, БТРы и все прочее. Там же в течение нескольких месяцев проходили боевую подготовку. Как выяснилось, сюда они прилетели с теми же БТРа-ми, на которых учились ездить в бригаде. БТРы были уже явно не новыми, а скорее – старыми. И у меня возникли неприятные мысли по поводу того, что на боевое задание, причем очень серьезное, выделяют подержанную бронетехнику, мягко говоря, не первой свежести. Как впоследствии выяснилось, мои предчувствия по этому поводу оправдались.
А вечером того же дня в палатку к нам забежал Яша. Он был у нас преподавателем тактики на КУОСе, а теперь стал командиром нашего отряда. Небольшого росточка, крепенький, с лицом монгольского типа, очень приятный и компанейский мужик.
Поздоровавшись со всеми, Яша спросил:
– Ребята, кто из вас раньше бывал в Кабуле? Отозвалось несколько человек.
– А в чем дело?
– Вы на рекогносцировки ездили? – поинтересовался Яша.
– Конечно, ездили, – ответил я, – практически весь город исколесили и исходили.
– Это хорошо... А ни у кого, случайно, карты Кабула не осталось?
– У меня есть. – отозвался Боря из Воронежа, полез в рюкзак и достал небольшой буклет – туристическую карту Кабула.
Яша с интересом развернул буклет, стал рассматривать схематичные изображения улиц города и достопримечательностей.
– Да... – сказал он, – негусто, конечно. Хорошо... Через полчасика зайдите в «командную» палатку, там будет небольшое совещание. Послушаете. Может, что подскажете. Ладно?
Яша ушел, а мы вышли на улицу покурить и обсудить ситуацию.
– Ну и что это значит? – спросил Серега Чернота.
– Да. Мне особенно не нравится вопрос насчет карты, – отозвался Боря из Воронежа, – неужели у них нет карты города? Я ведь ее тогда летом купил как сувенир, а сейчас просто на всякий случай в чемодан бросил.
– Если нам придется воевать по туристической карте, то наше дело хреновое. – сказал отчаянный пессимист Володька Быковский.
– Ну что, полчаса вроде бы прошло? Пойдем, что ли?
Мы отряхнули щеткой от пыли сапоги (мартышкин труд:
кругом пыль, и сапоги после нескольких шагов снова приобрели свой прежний вид) и не спеша потянулись к «командирской палатке».
Там на складных алюминиевых стульях уже сидели офицеры из «мусульманского батальона», старшие некоторых наших подгрупп, какие-то незнакомые нам военные, несколько офицеров-десантников. Все были в солдатской форме и с солдатскими погонами. Лычка ефрейтора на погоне означала, что его владелец имеет звание от лейтенанта до капитана. Две лычки младшего сержанта обозначали звания от капитана до майора, сержант – подполковник, а старший сержант – полковник.
Вот и начальство появилось. За стол сел командир «мусульманского батальона» – крепкий, высокий и немногословный майор угрюмого вида с загорелым широкоскулым лицом и раскосыми глазами (таджик или узбек?). Рядом с ним сел наш Яша, который все продолжал о чем-то шептаться с каким-то лет тридцати пяти человеком в нашей спецназовской форме. Рядом сели еще несколько человек, в том числе наш Титыч.
– Ну что. Все собрались? – спросил, ни к кому отдельно не обращаясь, незнакомый нам человек в полувоенной форме без знаков различия (такую в Афгане носили наши военные советники). – Тогда будем начинать.
И он стал рассказывать нам, какие неисчислимые беды принес афганскому народу кровавый режим Амина и какой ущерб имиджу СССР и нашей миролюбивой политике наносит все, что сейчас творится здесь. Массовые репрессии. Расстрелы мирных жителей. Многозначительным тоном он сообщил нам, что «по полученным данным, Амин, возможно, связан с ЦРУ США» и что объективно он действует фактически в интересах «США, мирового империализма, китайского гегемонизма и региональной реакции» (имелся в виду Пакистан).
Получалось, что куда ни кинь, – Амина надо убирать. Оратор заверил нас, что весь прогрессивный народ Афганистана хоть сейчас готов встать на борьбу с тираном. Я подумал: как народ – не знаю, а уж Сарвари и Гулябзой, сидящие со своими дружками в капонире, – так это точно! Хоть сейчас готовы. нашими руками свергать тирана. Не щадя. нашей крови и жизни. А нам-то что: это наша работа, служба такая. Уж поскорей бы все, а то так здесь надоело! Чего тянем? Свергать – так свергать! Отработали – и по домам! А то сидим, «удовольствие» растягиваем...
Затем слово взял наш Яша. Про политику он не говорил. Он стал излагать нам план боевой кампании, в которой нам предстояло участвовать.
Когда речь зашла о самых что ни на есть весьма конкретных вещах, нам всем стало несколько не по себе. Мы и сами были ухари хоть куда, но такого никто из нас даже и ожидать не мог. По изложенному им плану, завтра или послезавтра мы должны были сесть на БТРы «мусульманского батальона», молодецким ночным марш-броском преодолеть семьдесят километров и ворваться в Кабул. Там мы должны разделиться и небольшими группами атаковать и захватить все важные правительственные объекты.
На этих объектах местные люди якобы ждут не дождутся нашего появления. Стрелять вроде как и не придется: обо всем уже позаботились и договорились, и все тут же будут нам сдаваться и выходить с поднятыми руками. Более того, весь народ готов подняться тут же на борьбу с режимом Амина: стоит нам появиться на окраине города, как к нам присоединятся огромные людские массы, которые сметут прогнившего тирана и его приспешников.
Самое сложное задание будет у группы БТРов. при этом Яша посмотрел на какой-то мятый листок и назвал номера машин – среди которых я уловил и номер своего БТРа, – которые пойдут занимать расположенный в самом центре Кабула Дворец Арк – резиденцию Амина.
По плану, мы в составе пяти БТРов должны на огромной скорости снести броней парадные ворота
