Каким-то седьмым чувством я поняла, что просьба ректора отнюдь не банальна, что тут кроется какая-то тайна. А тайны меня притягивают, как мух липучки.
– Я слушаю вас…
– Вы… ведь имели дело с призраком? – осторожно поинтересовался Вальдек.
О-о-о! Даже не знаю, как реагировать на такой поворот дела. Радоваться или кричать: «Нет, нет и еще раз нет!» – и бежать из кабинета вон? Что, Петенька, быстро люди обрастают легендами? Каково быть специалистом по общению с нежитью?
– Было такое, – так же осторожно ответила, с недоверием косясь на ректора.
Он пожевал губами, что-то обдумывая, и выдал следующую порцию информации:
– А о призраке университета слышали?
Кто же из студентов не слышал историю о несчастном аспиранте, покончившем жизнь самоубийством из-за неразделенной любви лет этак двести назад. Несчастный малый выпрыгнул из башни здания, украсив собой булыжную мостовую. А спустя время фантом аспиранта стал являться припозднившимся студентам и преподавателям в темных коридорах университета, наводя на них страх и ужас. Но призрака уже давно никто не видел и не слышал. Так что в настоящее время многие задавались вопросом: «А, собственно, был ли мальчик?»
– Кое-что… – не стала я отнекиваться. – А-а-а что с ним?
– Буянит… – виновато буркнул ректор.
– ??? Что, простите?
Вот только буянящих призраков мне для полного счастья и не хватает! Без них моя жизнь скучная и пресная! Да и Вольф вряд ли одобрит очередное знакомство с потусторонней сущностью. Если только мы не будем знакомиться с призраком вместе.
– Мы его заперли… в одной из башен, а он ее разрушить грозится.
– И-и-и что ему надо? – почти проблеяла я.
– Не знаем, – тяжело вздохнул ректор и пристально посмотрел мне в глаза. – Он не говорит. Только требует, чтобы пришла внучка! А какая у него может быть внучка, когда он погиб неженатым? Даже если и были у этого парня незаконнорожденные дети, то где их сейчас искать?
– Любая девушка чья-нибудь внучка, – стала я размышлять вслух. – А кто с призраком переговоры вел?
– Я… Магистр древней магии Хронус.
– А женщины?
– Нет. Специалистов по призракам сейчас почти не осталось. А уж специалисток…
– Мне надо посоветоваться с… э-э-э… учителем. – Почему-то язык не повернулся сказать: «С мужем».
Как любитель всяких тайн и загадок, Вольф должен согласиться на новое знакомство с привидением. Ведь сидит опять, формулы выводит как раз на эту тему. И, кроме того, будет кому меня снова спасать в случае чего.
– Конечно, посоветуйтесь, – обреченно вздохнул ректор и потер глаза пальцами. – Посоветуйтесь… Боги, как я устал…
– Я помогу, господин ректор. Мы поможем, – заверила я его и покинула кабинет.
Почему я так уверена, что мы с Вольфом сможем помочь с разошедшимся призраком? Хлор его знает, но предчувствие чего-то нужного, даже важного, не позволяло мыслям о моем первом, трагическом, контакте с этими сущностями взять верх.
Я в задумчивости добрела до нужной аудитории и заглянула в щелку двери. Лектор по старинке что-то самозабвенно писал на доске, не обращая внимания на то, что делают студенты. Решила не врываться в аудиторию и не оправдываться ректором, а тихонечко телепортироваться на какое-нибудь свободное и безопасное место. На заднем ряду отыскала подходящую парту и прошептала формулу МГТ. Переместилась вполне успешно, если не считать того, что чуть не свалилась со скамьи. На Вольфа я прицелилась в прошлый раз удачнее. Достала тетрадь и ручку, приготовившись записывать, но лектор в это время как раз дошел до самого низа и, опустив вторую доску впереди уже исписанной, принялся так же стремительно заполнять ее формулами. В это время кто-то из зазевавшихся студенток возмущенно произнес.
– Господин доцент, вы уже спустили, а я еще не кончила!
После стресса с портретом это был, надо сказать, замечательный способ восстановить душевное равновесие. Ибо студенческая аудитория разразилась таким хохотом, что даже задрожали стекла в окнах, угрожая рассыпаться.
– Кто не успел, – обернулся к нам невозмутимый преподаватель, – после лекции еще раз поднимет и… кончит в индивидуальном порядке.
Дальше записывать лекцию уже ни у кого не было сил. Лично я ничком лежала на парте и тихо стонала…
Здравствуй, родной университет!
На следующее утро, оставив Лизетту нежиться под ласковым осенним солнцем на берегу лагуны, мы с Вольфом бодро направились в университет. Я с опаской входила в холл, боясь снова лицезреть портрет королевы Темсарской. Вот мучили меня сомнения в том, что не отступит просто так наш ректор от своей задумки, невзирая на мой бурный протест. Но нет, сегодня портрета не было. Зато была мемориальная табличка в золоченой рамке.
«В нашем университете постигает науки королева Темсарии Алфея» – гласила надпись.
Умники тетрахлористые! Скипидара им в з-з-з…цу!
Не учится. Не приобретает знания. А именно «постигает науки»!
Я поскрипела зубами, мысленно посылая заботливому ректору рефрижератор сухого льда, дабы остудить его жгучее желание запечатлеть факт моей принадлежности к любимому университету на материальных носителях. Вольф заметил резкую перемену в моем настроении и взглядом спросил, что это я так разнервничалась. Недовольно свела бровки и кивнула на прижизненный мемориал. Муж проникся моим негодованием, огляделся осторожно по сторонам. Студентов в холле было человек пять, да и те о чем-то увлеченно спорили. Вольф зашептал какое-то заклинание, причем физиономию при этом имел жутко шкодливую.
– Сколько вашему ректору лет? – тихо задал он мне вопрос.
– За пятьдесят, – пробормотала я, ничего не поняв в его затее.
– Пятьдесят! – произнес Вольф торжественно.
Вслед за его словами буквы в рамочке изменились, и на злосчастной табличке появилась корявая надпись: «Здесь были Петя и Воля».
– Ты с ума сошел, – зашептала я, боясь, что за эту шутку попадет кому-нибудь из студентов.
– Не волнуйся. Все, кому за пятьдесят, будут читать прежнюю надпись. Ректор тоже. А также те, кто не может оценить юмора, а полвека еще не прожил.
– Хлор, Вольф! Это поступок, недостойный… хи-хи, короля.
– Зато достойный мага моего уровня! – гордо подбоченился господин профессор. – Это тебе не простенький морок, это многоуровневое заклинание измененного сознания!
– Серьезно? – прищурилась я. Похоже, мой гений свою шутку сделал многослойной. Такие заклинания обычно строились на фундаменте совсем иной фразы. – И что там написано на самом деле? – полюбопытствовала, кокетничая.
– А ты прочитай! – подмигнул мне Вольф и направился к кабинету ректора.
Я к господину Вальдеку с утра идти не планировала, а собиралась на лабораторную работу со своей группой. До занятий у меня оставалось еще минут двадцать времени, и я не торопясь принялась расплетать заклинание Вольфа.
Надеюсь, он не написал там что-нибудь типа: «Петра – безмозглая девчонка». Ну если мягко выражаться.
Формулы потихоньку, но поддавались. Наконец где-то глубоко, на самом последнем уровне заклинания я прочла: «Что без тебя просторный этот свет? В нем только ты. Другого счастья нет»[1].
