Вальтер старался как можно точнее запомнить все сказанное Иосипом. Он периодически закрывал глаза и тер виски. А Иосип неторопливо объяснял ему, водя указательным пальцем по разложенному плану города и задерживаясь на важных объектах. Когда он заметил, что есть возможность привлечь некоторых полицейских к сотрудничеству с народно-освободительным движением, Вальтер воодушевился:

— Погоди, Иосип! Проникновение наших в полицию имеет большое значение.

— Разумеется, — согласился Иосип. — Теперь тебе остается поработать с полицией — и наши товарищи в стане врага.

— Для этого важного дела подберем толковых и надежных людей.

— Если я останусь в Сараеве, — заметил Иосип. — Я должен отправиться на освобожденную партизанами территорию.

— Не торопись, — предупредил Вальтер. — У нас еще много дел. Нужно заслать как можно больше наших сотрудников к неприятелю.

— Мы уже некоторых товарищей забросили, — напомнил Иосип. — Они хорошо освоились.

— Начало, значит, положено... Сколько наших работает у неприятеля?

Иосип начал размеренно перечислять всех скоевцев и коммунистов, надевших вражескую форму, и рассказал, как они доставляют ценные сведения. На лице Вальтера то и дело появлялась улыбка, и он кивал головой, как бы подтверждая, что у него нет серьезных замечаний по теперешней работе разведки во вражеском стане.

— Враг сильнее всего приходит в замешательство от неприятных неожиданностей. Поэтому мы должны действовать активно и осуществлять широкие операции, — подчеркнул он.

Иосип свернул план. Вспомнив Славку Штимаца, шефа усташской службы наружного наблюдения, он потер лоб и предостерег:

— Штимац для нас большая преграда. В свое время он проник в наши ряды и склонил на свою сторону Наду Вранкович... Мы не знаем, куда она затем исчезла. Этого шефа нужно ликвидировать.

— Как? — задумался Вальтер.

— Устроить засаду.

— Мы не должны совершать покушений, но я согласен, Иосип, что Штимаца надо устранить. Изучим возможности и что-нибудь предпримем.

— Только не медлите! — предостерег Иосип.

— Повторяю, мы должны действовать осмотрительно и обдуманно. Суетливость ничего хорошего не принесет. Вот я и думаю, какую западню устроить Штимацу. Он нам нужен живым.

Иосип удовлетворился ответом Вальтера и продолжал:

— Не забудь, Вальтер, что твоя встреча с Матошем девятнадцатого сентября в доме Чамила Чехича...

— В котором часу?

— Утром, в семь тридцать.

— Не опоздаю, тем более если меня будет мучить бессонница.

— Привыкнешь — и будешь хорошо спать. И я не люблю смены обстановки, но а после привыкаю, — заверил его Иосип. Затем он сложил пополам план города и спросил: — Тебе его оставить?

Вальтер взял план и спрятал его в карман офицерского кителя.

Иосип посмотрел на часы и сказал:

— Я должен идти. У меня встреча с одним товарищем на Мариндворе.

Оставшись один в комнате, Вальтер побрился, умылся над тазом и надел мундир. Посвежевший, в хорошем настроении, он отправился в город осматривать вражеские объекты. По пути он отвечал на приветствия домобранов и усташей, которые сторонились к краю тротуара, уступая дорогу стройному и подтянутому офицеру.

Кабинет был просторный и светлый. Славко Штимац, одетый в новый костюм, подошел к открытому окну, посмотрелся в чистое, сверкающее стекло, поправил галстук и причесал волосы. Потом он бросил взгляд на возвышавшийся над городом холм, желтый от осенней листвы, среди которой местами виднелись серые каменные глыбы. Затем подошел к столу, на котором лежали два донесения и один анонимный донос. Нужно было что-то решать. Он взял донос и прочел неумело написанные фразы о контрабанде продовольствия.

— Ах, не хочется этим заниматься! Распылять свои силы по мелочам!

В руках зашуршали донесения. Агент с Башчаршии детально информировал об активизации коммунистов, о распространении листовок, о растущей помощи партизанам. Штимац взял синий карандаш, подчеркнул имена в донесении и задумался над тем, стоит ли организовать аресты тех, кто помогал партизанам.

«Чего этим можно добиться? Ну есть у нас имена пятерых, оказавших помощь. — Штимац недовольно зашуршал исписанным листом бумаги. — Наша цель схватить зачинщиков, а раскрыть их не так просто. Полезнее поймать хотя бы одного коммунистического вожака, чем десяток других. А подобрать приманку тяжело».

Он поудобнее сел в кресло и посмотрел на портрет, висевший на противоположной стене. Угрюмый взгляд грубого лица напоминал, что время не идет, а быстро летит. Штимаца раздражал немой укоризненный взгляд человека, изображенного на портрете, да и сам портрет, висевший напротив его стола. Он неожиданно подумал, не перевесить ли его на менее заметное место, но вздрогнул при мысли, что это могут превратно понять.

Взгляд его упал на второе донесение с подписью «Кошево». Агент, очевидно, весь превратился в слух и зрение, чтобы как можно больше узнать. Его донесение кишело деталями.

На середине донесения Штимац остановился. Вальтер! Новое имя у коммунистов.

Сведения о Вальтере были скупы, без какого-либо описания внешности. Только подчеркивались особенности характера. Штимац даже заподозрил, что агент Кошево, должно быть, симпатизирует Вальтеру, приписывая ему сверхъестественные качества, но успокоился, когда прочел, что это молва, передаваемая тайком из уст в уста, и, как всегда, преувеличенная.

«Коммунисты создают идола, — решил Штимац. — Потерпели поражение, провалились, заполнили сараевские тюрьмы и теперь храбрятся. А один человек, каким бы ни был храбрым, не может изменить существующую ситуацию. Все коммунисты в городе что-то из себя представляли, пока мы их не разбили». Штимац пожалел, что нет детальных сведений о Вальтере. Как бы было здорово узнать, кто же скрывается под этим необычным именем.

«Вальтер, Вальтер! Я должен разгадать, что это за птичка к нам залетела, и подрезать ей крылья».

Он открыл ящик стола, достал лист бумаги и сделал заметки о Вальтере, чтобы послать их в гестапо. Одновременно он обдумывал какую-то комбинацию. Из-под листа бумаги на куске сукна виднелся пистолет.

«Эх, вот это «вальтер», — вздохнул Штимац, беря в руки новый пистолет. — Кто же это сравнивает себя с ним, не дающим никогда осечки? Он даже у офицеров гестапо является личным оружием».

Шеф службы наружного наблюдения стал ловко перебрасывать пистолет из руки в руку, посматривая на выгравированное на нем посвящение. И ожили в нем воспоминания. Штимац трепетал от восторга, когда принимал этот пистолет от шефа усташской тайной полиции Кватерника и слушал поток похвал и признаний его заслуг в борьбе с коммунистами. Потом он положил пистолет в ящик стола и хранил как святыню. И сейчас он положил его на сукно и прикрыл листом бумаги.

Штимац решил, чтобы агент Кошево немедленно начал слежку за Вальтером. Теперь шефу осталось договориться о встрече с этим агентом. В настольном календаре он обвел в кружок вторник. Взгляд его остановился на следующем дне, и он вспомнил, что хотел позвонить управляющему округа в Высоком Марку Шакичу и попросить немного первоклассной кожи для зимней шапки.